Вот он, нахохлившийся, небритый, сидит на базаре и высматривает знакомых сталеваров. В руках у него валенки, которые валял ему для продажи старый приятель-металлург.
«Однажды, — вспоминает Иван Андреевич, — ко мне подошел покупатель, взглянул на валенки и выругался: «Не совестно тебе так аляповато мастерить — даже валенки не можешь свалять. А что, ежели бы тебя сталь заставить варить?» Усмехнулся я и ответил: «Надо будет, и сталь научимся варить»».
…Как-то Лут встретил на базаре Спицына и метнулся было в сторону, зная, что тот служит оккупантам. Но Спицын радостно подбежал к Ивану Андреевичу и начал сыпать скороговоркой, что, дескать, счастлив встретить такого отменного мастера, что он, Лут, очень нужен на заводе. Иван Андреевич слушал, согласно кивал головой, дожидаясь удобного момента, чтобы затеряться в толпе.
— Мазая не встречаешь? — как бы невзначай спросил Спицын. В это мгновение кто-то его окликнул, он обернулся, и Лут поспешил исчезнуть.
Вечером поджидала другая опасность.
Завидев в конце улицы гитлеровский патруль, Иван Андреевич повернул назад и встретился лицом к лицу с немецким бургомистром Борткевичем, бывшим начальником смены мартеновского цеха. Скрыться было некуда, гитлеровский патруль подходил все ближе.
Борткевич наклонился к Луту и тихо сказал:
— Чтоб я тебя, Иван, в городе больше не видел. И Мазая, и тебя ищут по всему Мариуполю.
Бургомистр пошел навстречу патрулю, а Иван Андреевич нырнул в переулок и в ту же ночь отправился за город. Позже Лут узнал, что Борткевич спас от гестапо немало советских людей и был расстрелян фашистами.
Периодически появляясь в Мариуполе, Иван Андреевич встречался с рабочими в укромных местечках, расспрашивал, как обстоят дела на заводе.
— Трудно, ох как трудно волынить, — жаловались Луту друзья, которым не удалось скрыться и волей неволей приходилось выходить на работу.
Человеку, привыкшему создавать, трудно разрушать, но еще труднее было знать, что ты рискуешь не только своей жизнью, а жизнью товарищей. Если выявлялся факт саботажа, гитлеровцы расстреливали всю бригаду и десятки заложников. И все-таки борьба с фашистами не прекращалась на заводе ни на один день.
«Сколько у нас мучений с шестой печью! — рассказывали Луту. — Она вот-вот будет готова к пуску. Наша сталь обрушится на наших же братьев… Как вывести печь из строя, чтобы гитлеровцы не придрались?»
Лут просидел ночь, раздумывая над решением этой задачи. Вскоре в шестой печи начались неполадки.
