— Нет. Никогда, — отвечал белый и негр мог бы поклясться, что тот говорит правду.
— Тогда для ниггера у тебя нехило получается на первый раз, — снисходительно сказал он, усаживаясь на место белого и кидая ноги на нос лодки.
— Да, масса, капитан, — покорно проговорил белый.
Манчак, Манчак, Манчак…
— У меня часы стоят, — сказал вдруг Самюэль, очнувшись и выйдя из игры. Он шагнул назад, к белому и тот спокойно передал ему руль, протиснувшись мимо того и пройдя к себе на лавку.
— Это, «снежок», не беда. Лишь бы хрен стоял, — равнодушно сказал он.
— А твои часы?
— А у меня их украли в шестнадцать лет. С тех пор у меня никогда не было часов. Только на телефоне. Вообще, мне кажется, что часовщики сейчас живут только на тупых понтах человека. Кому сейчас нужна на руке эта хрень, если часы встроены в каждый утюг?
— Ну… Не скажи, ниггер, хороший «Роллекс» еще никому не помешал, — уверенно сказал Самюэль.
— Да ладно? А чем помог? Время показал? Готов спорить, что самый затраханный китайский мобильник покажет точно такое же время, как и «Роллекс». И что это, кроме понтов? Посмотрите, я мужик с яйцами, у меня «Роллекс»! Я отожму у тебя его в переулке, где будут твои яйца? Отпадут? Нет. Выходит, я унес их с собой. Не стоит привязывать свои яйца к «Роллексу», — сказал белый.
— Назовем эту байду «теорией мудей Роллекса» — важно, как на заседании академии наук, сказал Самюэль.
— Согласен с вами, коллега, — скороговоркой, вежливо и коротко поклонившись назад, отвечал белый.
Луна билась с Манчаком не на шутку, стараясь хоть слегка разбавить его черную, жуткую тьму серебром. Но это было не под силу даже Солнцу, потому ночное светило проиграло, как обычно. Манчак победил. Да и Солнце лишь слегка меняло Манчак — тот, как оборотень, выворачивал слегка самое себя, но чуть глубже под воду…
— Посмотри вперед, ниггер, — негромко сказал Самюэль.
— Смотрю. Остров. Что это?
— Это «Сердце». Так его называют. Я тут второй раз. Первый раз был днем. С отцом. В юности.
— Почему «Сердце»?
— Потому, что. Говорят, что от этого острова порой встают пути ко всем остальным островам, но всегда по-разному и к разным. Прямо из-под воды. Дно Манчака уходит еще глубже, во тьму, а на воде цепью встают островки, по которым можно ходить. Один из них и ведет на Остров Счастья. Правда, готов спорить, что те, кто туда добирался, достали Остров одинаковым желанием: «Выведи меня отсюда!».
— Какое дно может быть у Манчака? — негромко спросил белый и Самюэль примолк, задумавшись.
