Факелы отражались в мертвящей воде Манчака. Вокруг, тут и там, стояли могучие, изогнутые деревья, поросшие белым мхом, как старые шкафы в заброшенном доме ведьмы обрастают жуткой паутиной. Деревья, извилистые корни которых никогда не видели солнечного света, а так и крылись в тяжелой, бездонной и какой-то даже маслянисто-мертвой воде Манчака, простирали над ними своим огромные, корявые руки-ветви. А над самим Манчаком полновластно царила почти что полная уже луна. Окончательно она нальется завтра.
Тяжелые пеликаны, потревоженные негромким гулом мотора или светом, порой снимались с веток, а порой и нет. Повсюду, на отмелях, да и просто в воде, вспыхивали алые огоньки.
— Аллигаторы, — показал на них негр, но говоря уже гораздо тише. Пассажиры взволнованно загалдели и лодка озарилась бликами фотовспышек.
— Какие охуительные фотки у вас получатся, — завистливо произнес белый из-под капюшона, — не видать ни пса и что-то, вроде как, мелькает. Жуть берет. Остальное доделывает воображение. Вот и не мешайте ему. Никто из вас никогда больше сюда не приедет, я уверен, так прекратите, наконец, пиздеть и просто побудьте на Манчаке.
Пассажиры, как ни странно, прислушались к его совету и завороженно затихли. Белый был прав. Теперь каждому виделось что-то свое. И лишь изредка обращались они, негромко, как сговорившись, с вопросами к Самюэлю, а тот, поняв, что белый прав и так жути нагоняется куда больше, так же негромко отвечал, с тревогой порою осматриваясь по сторонам.
Ночная экскурсия обошлась без происшествий, по сравнению с утренней, но адреналину выжала из пассажиров куда больше. Ночной Манчак был ужасен, только и всего. А легкое обрамление в виде россказней Самюэля в начале, просто дал толчок безграничному страху, что сидит в каждом человеке с момента, когда ему удалось разжечь первый в мире костер.
Под утро лодка вернулась обратно, без потерь и проблем. Самюэль ничуть не удивился, увидев, что белый и на сей раз никуда не ушел, а так и сидел на досках, покуривая и держа на коленях сумку. Самюэль пришвартовал лодку до утра, а затем приблизился к белому. Пора было, как он внезапно понял, что-то решать. С чего в его голову пришла такая дурацкая мысль, он бы и сам не смог ответить, но с этим белым его словно что-то начинало связывать, а это Самюэлю было и даром не нужно, да и «обезьяна» его, как ни крути, все же должна была обидеть. «Должна» — сидело в его голове докучливо, но он отмахнулся. Сел рядом с белым.
