Почему-то казалось, что он близок к верному пониманию, но угадал то ли не полностью, то ли не совсем в том русле, где следовало искать ответ. А у белого ответ был, кажется, на все один — в сумке. Кстати, левая рука его так и покоилась там. Даже тут, у берега.
Время шло, а людей пока что не было. Самюэля это не напрягало, сбегутся. Но молчание тяготило. Как и эта статуя в куртке Дж. Рэмбо.
— А ты не разговорчив, мужик, — сказал Самюэль.
— Отъебись, — отвечал белый.
Чернокожий, удовлетворенно крякнув, пошел к нему, покачивая лодку. В конце концов, белый этот вызывал, помимо постоянного ощущения странности, еще и раздражение.
— Слушай, «снежок», ты, конечно, оплатил место и вообще мужик с яйцами, но если ты и впредь будешь так со мной разговаривать, то я тебя просто выкину и хер с ними, с деньгами.
— Ты хочешь говорить, а не я. Так что отъебись, — пожал плечами белый.
— Сам напросился. Выходи из лодки, — Самюэль понемногу начинал звереть.
— Слушай, чувак. Если ты не угомонишься, то сейчас просто огребешь пиздюдей, чтобы не скучно ждать было, вот и все, — равнодушно сказал белый.
— А вот это ты зря, — оживился негр. Дрался он хорошо. — Вылезай. Посмотрим за пиздюли.
— Ну, ты сам этого хотел, Жорж Дантен, — пробормотал белый, оставляя сумку на скамье и прыгая на берег.
— Какой еще Жорж? Ты под дурью? — Спросил капитан лайнера.
— Это литературный герой. Лекции читать не буду. Ты, вроде, собирался получить пизды и угомониться, или как? — Спросил белый, скидывая капюшон.
— Ладно, белый придурок, — прошипел негр, надвигаясь на белого. Дальше было что-то странное. Пальцы белого двумя веерами кинулись к его глазам, а нога, левая, оторвалась от земли, явно намереваясь ударить Самюэля в пах. Странное начало, но на миг его руки оказались не у дел, а голова чуть отшатнулась — глаза есть глаза. С резким шагом вперед, вливаясь в движение негра, белый шагнул вперед, ударив того под подбородок, держа при этом руку так, как обычно хватают человека за горло. Но он не хватал, а ударил, резко и быстро, одновременно подхватывая негра под поясницу второй рукой, словно призывая к неприличному танцу «танго» и эту вторую руку, нежно обхватившую Самюэлю талию, он жестко дернул к себе. Ноги капитана взлетели в воздух, а задом он почти с метровой высоты ударился о доски причала. Будь там асфальт, как он позже честно признавал, он бы не встал. Удар по голосовым связкам и дыхательному горлу, лишил его как вокальных данных, так и воздуха. В следующий миг перед лицом Самюэля, сидевшего на заду, нелепо и непристойно раскорячив ноги, возникла подошва ботинка белого парня. Какое-то время Самюэль созерцал полустертые, но, тем не менее, шипы твердого пластика, а заодно стальные набойки на носке и каблуке белого. Нога исчезла. Самюэль все понял, слегка подняв в знак этого руки.
