Тем не менее я шарю глазами по улице в поисках этой девицы — человек изредка честный, проездной я все-таки отдам.
Ага, вот она, переходит Оксфорд-стрит.
Я трусцой устремляюсь за ней.
Чуть не попадаю под велосипед, получаю еще пару «ласковых слов» вдогонку — обычно я за месяц не слышу такого количества ругательств в свой адрес, сколько за последние двадцать четыре часа!
Блондинка сворачивает в переулок, подходит к роскошной машине, наклоняется к приоткрытому на два пальца окну, после десятисекундных переговоров делает знакомое мне движение головой — воровато оглядывается направо-налево — и запрыгивает в авто́.
Мой гнев сменяется презрением. Я окончательно прячу проездной в карман джинсов. Вот, значит, ты кто. Тьфу на тебя, шлюшка дешевая!
Я круто разворачиваюсь и иду в сторону Бродвик-стрит, где есть хороший магазин для художников.
Я шествую туда мрачный-премрачный. Не потому, что про себя костерю блондинку, и не потому, что память об оранжевых нитках в носу Эмили гложет душу. Просто до меня вдруг доходит, какое непосильное бремя лежит на моих плечах. До этого, сидя в вагоне и работая с записной книжкой, я мог прикидывать, сколько станций я уже очистил от скверны, сколько мне осталось обойти, — и купался в море удовлетворения от того, что я такой чудесный защитник Эмили!
Однако теперь меня душит сознание тщеты — моя работа есть суета сует, ибо сколько бы я ни силился методичнейшим образом и с блокнотом в руке очистить все плакаты Эмили хотя бы в пределах кольцевой «бутылки», я не могу этого сделать в принципе, так как не знаю общего количества реклам.
Только что я обнаружил неизвестную мне афишу в неожиданном месте.
И сколько таких неучтенных в моем инвентарном списке неведомых мне плакатов таится в подземных галереях и переходах?
А под Лондоном бродят, похоже, сотни злобных блондинок со жвачкой наготове, коих обуревает пылкая ненависть к идеальному носику Эмили!
Поэтому мне совершенно необходимо обстоятельно переговорить с мистером Бенстидом!
Я иду к ночному клубу «Льезон» — по адресу, который стоит в визитной карточке.
Снаружи много-много пестрой рекламы — намек на то, какие сокровища ждут посетителя внутри. Кричащие краски обещают заводную музыку, сулят рай земной и выполнение всех желаний.
На одной из афиш женский силуэт с неоново-ярким сиянием в центре туловища — похоже, бедняжка сейчас взорвется от напора внутренней музыки.
— Да-а? — отвечает кто-то невидимый, когда я нажимаю кнопку звонка.
