— Хватит тянуть интригу. Что там было?
— …почти то же, что и в школе Гармонии, — ответил Шун. — Немного растений, но двор пустой. И в дальнем конце пять кирпичных складов с тяжелыми деревянными дверями.
— Вы заглянули внутрь? — спросила Мария.
— Собирались, но ушли, — сказал Сатору.
— Почему?
— От них ужасно пахло, мы не захотели открывать их.
Сатору всегда преувеличивал и описывал детали, так что такой неточный ответ заинтересовал нас.
— Что за ужасный запах?
— Резкий… как аммиак.
— Так там были туалеты?
Сатору не отреагировал на мою шутку.
— Нет. Я не уверен, но оттуда будто доносились голоса, — сказал Шун.
— Какие голоса? — спросила я, хоть становилось страшно.
— Не знаю, но было похоже на вопли животных.
Они явно сочинили это, чтобы пугать нас. Но хоть я так думала, по спине пробежал холодок. Мы больше об этом не говорили.
Нам нужно было вставать рано утром, и стоило лечь спать, но все хотели еще приключений. Мамору вдруг предложил поплавать на каноэ ночью. Мария сразу согласилась.
Сначала я была против пути по реке в свете звезд. Это был инстинктивный страх, ведь я не могла видеть, что вокруг меня.
Но оставаться одной было хуже, так что я решила присоединиться. Мы потянули соломинки, чтобы определить, кто останется следить за костром, ведь, если он погаснет, мы потеряемся во тьме.
Кстати, мы дали названия своим каноэ. У нас с Сатору была Сакурамасу-2, у Марии и Мамору — Хакурен-4, а у Шуна — Камуручи-7. Мы отметили соломинки и потянули. Мы с Шуном оказались в Хакурен-4, а Мария и Мамору были в Сакурамасу-2. Сатору не повезло, и он остался сторожить костер.
— Кошмар, — жаловался Сатору, не умея сдаваться. Он всегда говорил, что последнему тянущему везет, а получил это. — В банке было видно соломинки!
— Да, но никто не смотрел, — спокойно ответила Мария.
Но заглядывать и не требовалось. Можно было заметить, что помеченные и нет соломинки отличались высотой.
Сатору сел у огня, ворча, и мы покинули лагерь.
— Не смотри на огонь, — сказал Шун.
— Почему?
— Тебе не говорили? Это первое правило пути ночью. Нужно, чтобы глаза привыкли к темноте как можно скорее, или ты ничего не увидишь.
Шун забрался в каноэ первым и помог мне. Мое сердце парило, и я забыла о страхе перед темной рекой.
Каноэ тихо поплыло в ночь.
Из-за темноты мы осторожничали с проклятой силой, гребли веслами какое-то время.
Мои глаза привыкли, и я смогла видеть. Река отражала только мерцание звезд, все остальное было черным. Из звуков был только плеск наших весел.
