Илоты по двое, осторожно держа под руки и под колени, выносят тела Притана, Тионы.
— Наверное, девушку долго насиловали, потому и не успели до рассвета напасть на деревню.
— Бедняжка! Такой красивой выросла. Недаром сам староста задевал её то и дело.
Пистий, сотрясаясь от плача, катался по земле рядом с телом девушки, чья мёртвая нагота была прикрыта найденным в доме куском грубого полотна.
— Они обещали... Они обещали... — слышалось Состену сквозь рыдания. Странно, сейчас юноша не испытывал к старосте обычной неприязни. И всё же какая-то чепуха. Притан и Тиона ничего не могли ему обещать...
— Даже голодные волки не трогают детей, — зарокотал Полифем, когда один из мужчин вынес маленького Лавра.
— Душили так, что сломали шейные позвонки!
— Они хуже диких зверей!
— Спарта приучает своих волчат к вкусу нашей крови!
Состен обнял за плечи окаменевшего от горя друга:
— Смотри, Ксандр, смотри, запоминай хорошенько. И всегда вспоминай, услышав слово «враг». Ну а теперь... — Юноша тронул за руку Полифема. — Надо догнать убийц. Они не могли уйти далеко с раненым на руках. Я видел.
— Я тоже видел их своим единственным глазом, — ответил гигант. — И очень хочу тебе помочь. Но смотри — здесь, не считая старосты, четверо мужчин. Ещё трое остались в поле. Всего семь. И все крестьяне, а не воины, как твой отец. У нас нет оружия. Кроме этих мотыг и пастушьих посохов. Спартиатов же не меньше десятка. Они вооружены, они воины. Прости, Состен, мы не одолеем их, а только прибавим убитых в деревне.
— Тогда мы справимся сами. Идём, Ксандр, — Состен увлёк шагавшего на негнущихся ногах друга. — Вспомни, отцы учили не подставлять горло под нож, а давать отпор врагу!
Подростки удалялись к реке.
— Остановите же их, наконец! — раздался чей-то крик. — Они заблудятся или погибнут!
— Бежим! — Состен сначала тянул друга за руку, но вот жизнь как будто стала возвращаться к нему, и Ксандр прибавил ходу. Прекрасные бегуны словно стрелы вошли в посадку, скатились к Эвроту, бросились в его воды и скрылись в кустарнике прежде, чем посланная Полифемом погоня спустилась к берегу.
Легко, в ногу бежали подростки по широкой тропе, ведущей на дорогу в Спарту. Состен не знал другого пути, как не знал и того, что уверенный в себе ирен тоже изберёт самый простой, известный, а значит, и наиболее опасный путь отхода.
Ясная цель, живые действия — нет, не заглушили — заслонили боль утраты. На щеках Ксандра даже выступил румянец.
