– О чем он спрашивает?
– Никак не может уразуметь смысла советской власти, бестолочь такая! – усмехнулся Анемподист.
– А ты ему толкуй, разъясняй, – терпеливо сказал Терехин и ободряюще улыбнулся Каготу. – Вот ты скажи ему: отныне у чукотского человека наступает новое время. Человек как бы до этого спал всю жизнь, многого не понимал, был оторван от других людей, и каждый, кому не лень, обижал его и обирал. Он был беспомощен против болезней, против непонятных сил природы, был рабом жизни. А будет – хозяином!
Удивительно, но Каготу показалось, что он понял, уразумел русский разговор. Может быть, просто Анемподист на этот раз переводил точнее и добросовестнее, не прибавляя к словам русского своих рассуждений. И поэтому Кагот в свою очередь растолковал Амосу и Каляне сказанное Терехиным.
Был уже поздний час. Бедная Айнана, насытившаяся, наслушавшаяся непонятных разговоров, уставшая от созерцания незнакомых лиц, но довольная роскошным подарком – огромным куском твердого белого русского сахара, уже давно спала в пологе. Замолкли собаки, утих вечерний ветер, и полярное сияние, свернув разноцветные полосы, уступило небо ярким зимним звездам. Под ногами громко хрустел снег, искрящийся даже в темноте, уходящий вдаль, к морским торосам, где темным пятном, обозначенным сигнальными лампами, виднелся норвежский экспедиционный корабль «Мод».
Кагот и Амос шли медленно, погруженные в размышления, в тревожные думы о будущем.
где-то в душе Кагота всегда теплилась мысль, что в жизни должно что-то случиться. Не может быть, чтобы все продолжалось размеренно, по извечному, накатанному кругу. Ожидание чуда иногда превращалось в сны. То чудилось Каготу, что он обрел великое могущество, получил магическое средство творить добро. То думалось, что все люди вдруг станут бессмертными или же превратятся в китов, как в старинной легенде о происхождении приморского народа. Или же что придет на холодный Север вечное лето и льды уплывут в далекие моря. Все эти ожидания, мечтания, предчувствия чуда связывались с действиями могущественных Внешних сил.
– Послушай, Кагот, – заговорил Амос, – вот приезжие сказывали про власть, которую мы будем выбирать. Наверное, без этого не обойтись. В нашем становище ты самый подходящий. Тебя и будем выбирать.
– Это почему? – насторожился Кагот.
– Потому что ты беднее меня, – ответил Амос. – У тебя нет байдары, да и собак поменьше. Яранга принадлежит Каляне, а ты вроде бы жилец у нее. Если рассуждать по-ихнему, то ты беднее даже слепого Гаймисина.
