– Передайте Кейтелю, пусть разложит карты здесь.
Знакомый металлический голос. Странно было слышать его в обычном разговоре, а не из громкоговорителя.
– Есть, мой фюрер.
Гитлер протянул руку за обзором:
– А вы кто?
– Хартманн, мой фюрер.
Тот взял два листка и начал читать стоя, неспешно перекатываясь с пятки на носок. Казалось, его переполняет энергия столь мощная, что он едва сдерживает ее в узде.
– Чемберлен там, Чемберлен сям… – процедил Гитлер минуту спустя. – Чемберлен, Чемберлен…
Дойдя до конца страницы, он остановился и покрутил головой так, словно у него затекла шея, затем с подчеркнутой иронией зачитал:
– «Данное мистером Чемберленом описание последней встречи с герром Гитлером есть убедительное доказательство того, что его непреклонная честность обрела награду в виде симпатии и уважения». – Фюрер повертел страницу, разглядывая ее. – Кто написал эту чушь?
– Это из редакционной статьи в лондонской «Таймс», мой фюрер.
Гитлер вскинул брови так, будто иного ответа и не ожидал, и перешел ко второй странице. Хартманн украдкой оглядел салон-вагон: кресла, диван, акварели с пасторальными сценами на светлых деревянных панелях стен.
Вот уже минуту с лишним он находится наедине с Гитлером. Он смотрел на хрупкую голову, склоненную за чтением. Знать бы, как обернется, можно было бы захватить с собой пистолет. Пауль представил, как нащупывает оружие в кармане, быстро выхватывает, наводит ствол; на миг их глаза встречаются, потом он нажимает на спуск, последний обмен взглядами, а затем фонтан мозгов и крови. Его будут проклинать до конца времен.
И вдруг он понял, что никогда не сделал бы этого. Осознание собственной слабости потрясло его.
– Так вы знаете английский? – спросил Гитлер, продолжая читать.
– Да, мой фюрер.
– Жили в Англии?
– Был два года в Оксфорде.
Фюрер поднял глаза, посмотрел в окно. Лицо его приобрело мечтательное выражение.
– Оксфорд – второй по старшинству университет в Европе, основан в двенадцатом веке. Я часто пытаюсь представить, каково побывать там. Гейдельбергский университет появился столетием позже. Ну а самый древний, разумеется, Болонский.
Открылась дверь, вошел адъютант:
– Генерал Кейтель, мой фюрер.
Кейтель промаршировал по кабинету и вскинул руку. Его сопровождал армейский офицер с охапкой свернутых в рулон карт.
– Вы просили доставить карты сюда, мой фюрер?
– Да, Кейтель. Доброе утро. Положите карты на стол. Хочу показать их дуче.
Бросив на стол обзор, Гитлер наблюдал, как раскатывают карты: на одной – Чехословакия, на другой – Германия. На обеих красным было отмечено расположение войск. Сложив руки на груди, фюрер изучал дислокацию.
