– Фюрер хочет увидеть обзор прессы как можно скорее, – сказал Шмидт. – Двух страниц будет вполне достаточно. Сконцентрируйтесь на заголовках и редакторских статьях. Задействуйте кого-нибудь из этих людей, чтобы отпечатать текст.
Он положил кипу рукописных английских копий на стол и поспешно ушел. Хартманн сел. Как хорошо было заняться чем-нибудь! Он принялся рыться среди десятков цитат, отбирая самые интересные и раскладывая их по значимости публикации. Потом нашел карандаш и принялся писать.
Лондонская «Таймс» – хвалит Чемберлена за «неукротимую решимость».
«Нью-Йорк таймс» – «чувство облегчения во всем мире».
«Манчестер гардиан» – «Впервые за несколько недель мы словно обратились к свету».
Тон газет был одним и тем же, вне зависимости от политической их направленности. Все описывали драматическую сцену в палате общин, когда Чемберлен зачитал послание фюрера. («За несколько минут или даже секунд это послание подарило надежду миллионам тех, чья жизнь буквально за миг до этого висела на волоске».) Британский премьер-министр стал героем всего мира.
Закончив перевод, Хартманн был препровожден командиром подразделения к армейскому капралу. Покуривая сигарету, Пауль стоял у капрала за спиной и диктовал. Машинка была специальная и предназначалась только для документов, поступающих напрямую к Гитлеру, с буквами в сантиметр высотой. Дайджест занял в аккурат две страницы.
Когда капрал вытащил лист из машинки, в дальнем конце вагона появился обеспокоенный адъютант-эсэсовец.
– Где обзор зарубежной прессы?
– Вот он. – Хартманн помахал страницами.
– Слава богу! Идите за мной. – На выходе адъютант указал на сигарету Пауля. – Дальше этого места курить запрещено.
Они вошли в вестибюль. Часовой из солдат СС вскинул руку в салюте. Адъютант открыл дверь в отделанный панелями зал для совещаний с длинным полированным столом и стульями на двадцать человек, знаком велел Хартманну идти вперед.
– Это для вас в первый раз?
– Да.
– Приветствие. Смотрите ему в глаза. Молчите, пока он сам с вами не заговорит.
Они добрались до конца вагона и перешли в вестибюль следующего. Еще один часовой. Адъютант похлопал Хартманна по спине:
– Все будет хорошо. – Он осторожно постучал в дверь и открыл ее. – Обзор зарубежной прессы, мой фюрер.
Пауль вошел и вскинул руку:
– Хайль Гитлер!
Фюрер нависал над столом, опираясь на сжатые кулаки и рассматривая какие-то технические чертежи. Повернулся и посмотрел на Хартманна. На носу у него были очки в железной оправе. Гитлер снял их и поглядел мимо Хартманна на адъютанта:
