— Что Вам здесь нужно? — услышал он строгий голос за спиной.
Виктор оглянулся. Как раз напротив приемного отделения стоял худощавый мужчина средних лет с аккуратно постриженной бородкой, тонких в металлической оправе очках и белом халате. Своим обликом он очень напоминал Антона Павловича Чехова, чьи портреты в школьные годы украшали стены почти всех кабинетов русской литературы.
— Старший оперуполномоченный СБУ майор Рыбаков, — представился Виктор, предъявив врачу свое служебное удостоверение.
— Чем могу быть Вам полезен? — сухо спросил доктор, даже не взглянув на документ.
— Я приехал по поводу сегодняшнего ночного ДТП, хотел бы узнать о состоянии пострадавшего?
Врач снял очки, не торопясь, протер стекла и вновь надел их.
— Состояние тяжелое. Закрытая черепно-мозговая травма, разрыв селезенки, тупая травма живота. — Он развел руками. — Полный букет.
— Есть надежда, что он выживет? — тихо спросил Виктор.
— Надежда всегда есть, — грустно улыбнулся тот, — Как говорится, будем надеяться на Бога, молодой организм и нашего хирурга.
Врач хотел развернуться и уйти, но Виктор остановил его.
— Можно попросить Вас об одной услуге?
— Какой? — удивился он.
— Я могу осмотреть вещи пострадавшего?
Доктор хотел что-то возразить, но затем, передумал.
— Леночка, — крикнул он медсестре, — покажи товарищу из органов личные вещи только что поступившего к нам Заборина.
Он не стал присутствовать при осмотре, а тактично удалился в кабинет заведующего приемным отделением.
Через минуту девушка вынесла целлофановый мешок с одеждой Глеба и с брезгливым выражением лица высыпала его содержимое на пол. К сожалению, кроме пляжных шорт, футболки и резиновых вьетнамок, там ничего не оказалось. Виктор, скорее автоматически, пощупал карманы шорт, но не почувствовав ничего на ощупь, сложил вещи в мешок и вернул медсестре. Ему самому стало неприятно от сознания того, что он копается в вещах Глеба, в то время когда тот лежит на операционном столе. «Наверное, пора увольняться, — подумал в этот момент Виктор, — Раньше я меньше уделял внимания нравственным аспектам нашей работы. Хотя, где и когда работа спецслужб определялась критериями нравственности».
Он поблагодарил девушку и вышел на улицу. Стоял август. Как никогда в этом году он выдался очень жарким и, даже ночью, не всегда наступала долгожданная прохлада. Виктор сел в автомобиль и сразу тронулся с места. Он полностью открыл окна в салоне, чтобы хоть немного почувствовать облегчение. Рыбаков пытался систематизировать всю информацию, но у него не получалось прийти к какому-то определенному выводу. В конце концов, Глеб, действительно, мог не справиться с управлением и вылететь за пределы проезжей части. Он ведь никогда не соблюдал скоростной режим, особенно на трассе. Виктор поймал себя на мысли, что вспоминает о Заборине в прошедшем времени, и ему от этого вновь стало не по себе. Если это так, то почему при нем не оказалось пачки из-под сигарет, хотя сигареты по отдельности были разбросаны по всему салону. С другой стороны, — продолжал рассуждать Рыбаков, — Пачка могла влететь в окно в тот момент, когда машина стала переворачивать в кювете. Эта мысль показалась ему логичной, ведь никто ночью не осматривал прилегающую территорию. Он стал немного успокаиваться, но тут, у него возник второй вопрос: почему первый свидетель сказал, что вызовет скорую помощь, но не поехал на пост ГАИ, а вернулся в город, при этом так и не вызвал врачей к месту аварии? Ответ на этот вопрос родился сам собой. Среди наших людей мало кто захочет оказаться ночью свидетелем происшествия, чтобы потом давать до утра показания, а, тем более, что на эту роль чуть позже появился другой претендент. Хотя, очень бы хотелось посмотреть в глаза этому греку.
