— Это… Это плохо. Будем бежать.
Долговязый шёл нетвёрдой походкой, да и остальные как-то не очень уверенно держались на ногах.
— Ну всё, шкет. Сейчас поквитаемся… — Долговязый потёр грязные ладони.
— Отстаньте! — Митька тянул девочку за собой в сторону выхода. — Мы же вам ничего не сделали!
— Сам виноват! — Долговязый прибавил шаг, к тому же это помогало ему держать равновесие. — Видали! И подружку с собой притащил. А у неё, может, найдётся чего? А то что это она да с цветами?..
Компания омерзительно загоготала.
— Пыщь! — куражился Долговязый.
— Беги вперёд! — Митька подтолкнул спутницу. — Беги, я за тобой!
Дети бросились в бегство. Этого только и ждала хмельная компания. Заулюлюкав, они кинулись в погоню. Митька почувствовал, как предательски отяжелели ноги. Хриплое дыхание Долговязого было уже где-то совсем рядом.
— Поймаю… Шкет… Руки-ноги повыкручиваю!..
Митька догнал девочку и потянул в сторону, срезая дорогу через газоны. Долговязый и подельники больше нагоняли страху, чем пытались догнать. Стая здоровых оболтусов против двоих перепуганных детей — вполне честно с их точки зрения…
Внезапно стемнело, словно наступил вечер. Оглушительный гром ударил с такой силой, как будто само небо раскололось пополам. С нарастающей мощью, словно включился исполинский холодный душ, на парк обрушился ливень. Шпана тут же отстала, потеряв всякий интерес к детям и озаботившись только своим спасением. Митька волок девочку под руку, пока не выдохся, остановившись только на берегу оврага.
— Прости! — Митька задыхался, потирая бок, где закололо от бега. — Это та самая шпана… Угораздило же…
Лина выглядела не лучше. Девочка дрожала, обхватив себя руками. Митька вертел головой, пытаясь сориентироваться. Ага! Ближайшее укрытие только одно, та самая романтическая полуразрушенная беседка.
— Бежим! — он потянул девочку за руку. — Переждём в беседке, а потом как-нибудь доберёмся!
Дважды приглашать не пришлось. Перескакивая через лужи, они добрались до спасительной крыши. Намокшая штукатурка колонн выглядела печально и сиротливо. Дождь выбивал по крыше даже не дробь, а какой-то нескончаемый гул, и струи ледяной воды хлестали через ржавые водостоки. Митька поднял барьерную ленту, пропуская девочку вперёд. В сыром воздухе запах мусора казался особенно неприятным, но выбирать не приходилось. Тут хотя бы не лило на голову. За низким парапетом едва-едва получилось спрятаться от пронизывающего ветра. Лина присела на краешек лавочки и дрожала от холода. Митька пристроился рядом.
