— Мне никогда не понять всей это чуши про благородство, долг и честь, — фыркнула Хитана.
— Радуйся, — хмыкнул Лео, снисходительно глядя на подругу.
— Но почему ты все время забываешь о себе? — с заботой и непониманием Хитана смотрела на Анну. — Почему не думаешь о том, какие блага будешь иметь? Какие преимущества и власть, возможности?
— Что я буду с ними делать?
— Жизнь длинная, ты не знаешь, где окажешься завтра, и что случится в твоей жизни. Так почему бы не позаботиться об этом? Твое замужество может стать не таким ужасным, как ты думаешь.
— Кто-то мне это уже говорил, — пробормотала Анна себе под нос с легкой улыбкой грусти. — Как ты себе это представляешь? — спросила она у подруги.
— Для начала не думай о возвращении принца в Академию, как о наказании.
— Как еще ей думать, когда именно из-за него ей покоя не дают, — хмыкнул Лео.
— Они бесятся, потому что видят в тебе настоящую соперницу. Серьезную и опасную. И не в том дело, что ты официальная невеста. Ты красива, Анна, красива так, как многие могут лишь мечтать. Ты добра и очаровательна. Тебя нельзя не полюбить, нельзя остаться равнодушным к твоему большому сердцу и чистой душе.
И они видят это, чувствуют свою ущербность на твоем фоне, — с искренней верой в свои слова и уверенностью в их правоте, произнесла оборотень.
— Лиа права в том, что в первую очередь я человек. Уже потом все прочее. Люди и демоны всегда ненавидели друг друга всеми фибрами души. И с каждым новым поколением эта ненависть лишь растет. Это в крови, в воспитании, в сердцах. Не так просто будет преодолеть все это.
— Но ведь ты не ненавидишь всю эту расу.
— У меня был тот, кто научил меня толерантности, кто был мне лучшим примером того, как ошибочно бывает мнение всех вокруг. Не думаю, что Кассиану прививали мысль о терпимости.
— Но явно прививали мысль о том, что он женится на человеке. И если он умен, он найдет плюсы в этом положении вещей, не станет злиться, и давно уже привык к этой мысли. Все вокруг могут быть злы на тебя, ненавидеть и презирать. Уверена, что сам принц куда более спокоен в этом вопросе.
— Поживем-увидим, — философски пожала плечами Анна.
* * *
Анна куда смелее была настроена, собираясь на сегодняшний бал, нежели когда была дома. Одно то, что она будет неузнана, развязывало ей руки. Она была довольна и весела, собиралась хорошо отдохнуть и в кой-то веки повеселиться. Вокруг не будет никого из тех, кто называл ее 'проклятым ребенком', шарахался от нее как от прокаженной, избегал даже смотреть в ее сторону. Никто не будет следить за каждым ее шагом, никто не будет оценивать и наблюдать. И Анна собиралась насладиться этим сполна. Она имела право наслаждаться жизнью, и собиралась впредь не забывать об этом, начиная с сегодняшнего вечера.
