Ее демон - Александра Юрьевна Павлова

Анна с ужасом думала о том, как выйдет из комнаты. Весь день она просидела одна, не желая никого впускать или с кем-либо разговаривать: ни с Лео, ни с Хитаной, ни с Ринаром, ни с теми, кто еще к ней стучался — она даже знать не желала, кто это был. Половину дня провела у окна, выглядывая на улицу, где с тревогой наблюдала всеобщий переполох. Тут и там все обсуждали вчерашний бал. И, конечно же, главной темой были она и Кассиан.

Сотню раз Анна укорила себя, что не догадалась о том, кем является синеглазый демон, что спас ее на Улице Роз. Ведь было столько намеков! Его внешность — самый главный: девушка мысленно сравнивала Хасина с братом, и не понимала, как не смогла обратить внимание на их сходство еще тогда, в таверне, как только принц зашел внутрь. Его взгляд, прищур, усмешка на губах — все было ровно так же, как было у Хасина. Да и внешнее сходство имело место быть. А еще появление незнакомца на балу, и его раса — все говорило о том, что есть связь, и что она должна была уловить ее сразу! Но то ли шутку сыграл ее подсознательный страх, нежелание возвращения Кассиана в Академию, то ли усталость не дала заметить элементарное, то ли просто невнимательность, но она чувствовала себя глупой дурочкой, которая не заметила очевидного!

И было стыдно, было неловко за свое ужасное поведение! Ведь что должен думать о ней принц, когда их первая встреча была на Улице Роз? Что он должен думать о ней, когда она беспрепятственно позволила первому встречному незнакомцу себя поцеловать? А после снова сделать это — да еще на балу, на глазах у всех!? Неловкость сковывала все внутри от этого, это было неслыханно для нее, для леди! Это коробило ее беспрестанно: Анна не привыкла к открытому проявлению своих чувств, не привыкла выставлять свои личные дела и переживания на всеобщее обозрение. Все это всегда было спрятано от чужих глаз: ее чувства, переживания, страхи, эмоции, разочарования и растерянность. Она не могла все это открыто демонстрировать дома, где каждый желал воспользоваться ее слабостью. И это взрастило в ней стойкую привычку — прятать всю себя от окружающих. И она понимала, что возможно не произошло ничего страшного и катастрофичного. Для того же Кассиана все могло быть нормой, и едва ли заставляло волноваться или задумываться о тактичности своего поведении. Подобных ему вряд ли коробило такое открытое проявление чувств и эмоций — он мужчина, он демон, он один из сильных мира сего, а им всегда все прощается, все сходит с рук, и вообще к ним другие требования, на них смотрят иначе, на многое закрывают глаза: Анна понимала это как никто другой, помня о своей сестре. Многие сквозь пальцы смотрели на ее поведение, многие делали вид, что ничего не знают и не видят. Но сама девушка едва ли ставила себя наравне с такими, как Лили и Кассиан.