Финн уселся на табурет и попытался думать. Где Кейро? Чем он занят? Каков его план? Кейро, пусть своевольный и необузданный, все-таки умел придумывать отличные каверзы. Ловушка для цивилов была его идеей. Он просто обязан изобрести какую-нибудь хитрость. Финн уже скучал по названому брату, его безрассудству и безграничной самоуверенности.
Открылась дверь, и в комнату протиснулся Гильдас.
– Ты! – Финн вскочил. – И у тебя хватает наглости…
Сапиент поднял руки:
– Не злись, Финн, у меня не было другого выхода. Ты же сам видел, что они собирались с нами сотворить, – мрачно ответил он и уселся на табурет. – К тому же я иду с тобой.
– Они сказали – только я.
– Серебро открывает все двери, – буркнул старик обиженно. – Сдается мне, многие, наоборот, дали бы взятку за то, чтобы не оказаться в Пещере.
В комнате был один табурет, так что Финн опустился на пол, на солому, и обхватил колени руками.
– Я думал, что остался один, – примирительно сказал он.
– Ну и ошибся. Я не Кейро и не брошу моего провидца.
– А если бы не мои видения, ты бы бросил меня? – насупившись, поинтересовался Финн.
– Конечно нет, – отозвался Гильдас, потирая руки с сухим шелестящим звуком.
Они помолчали, прислушиваясь к уличному шуму.
– Расскажи о Пещере, – попросил Финн.
– Я думал, ты знаешь эту историю. Сапфик пришел в Цитадель Судей – видимо, в это самое место. Он узнал, что люди здесь каждый месяц платят дань некоему существу, которое зовут Зверем. Отдают молодого мужчину или женщину из числа жителей города. Они входят в Пещеру на склоне горы и не возвращаются.
Он почесал подбородок:
– Сапфик предстал перед Судьями и предложил себя вместо девушки, предназначенной Зверю. Говорят, она рыдала у его ног. Он вошел в Пещеру один, безоружный. Все люди в городе в молчании провожали его.
– И? – спросил Финн.
Мгновение Гильдас молчал, потом продолжил, понизив голос:
– Три дня не происходило ничего. На четвертый по городу, как пожар, побежали слухи, что незнакомец выбрался из Пещеры. Жители забрались на городские стены, распахнули ворота. Сапфик медленно брел по дороге. Добравшись до ворот, он поднял правую руку, и все увидели, что на ней нет указательного пальца, а из раны струится кровь. Он сказал: «Долг не был уплачен. Меня не хватит, чтобы заплатить. Голод, живущий в Пещере, ненасытен. Это пустота, которую невозможно заполнить». Потом он повернулся и пошел прочь, и люди отпустили его. Но девушка, жизнь которой он спас, побежала следом и странствовала вместе с ним довольно долго. Она стала первой из его последователей.
