После того, как все, наконец, вымыты, одеты, обогреты и накормлены, я оставляю их в трейлере и тащусь по грязному снегу к себе в комнату. Там полный бардак. Я несколько часов привожу всё в порядок. Несмотря на то, что на улице мороз, я открываю дверь и маленькое самодельное окно, чтобы проветрить комнату, затем переворачиваю матрас и меняю простыни. Сидя посреди кровати в своей самой теплой куртке, я выкуриваю полпачки сигарет, чтобы хоть как-то заглушить витающие здесь посторонние запахи. И, наконец, это помещение снова обретает подобие моей комнаты. Моего дома. Это мое место в этом мире, и я его себе вернул. Никто другой сюда не войдет. Завтра я раздобуду для двери новый замок и спрячу ключ.
Перед тем, как лечь спать, я спускаюсь к колодцу. Закрывая глаза, я все еще чувствую во рту вкус Карен, но теперь, чтобы как-то это заглушить, мне даже алкоголя не выпить. В тюрьме у меня было четыре стены и три сокамерника, чтобы не скучать. Здесь, в промёрзлой темноте, остался лишь я и призрак девушки, труп которой я нашел много лет назад.
У колодца новая крышка. Она заперта, и довольно крепкая на вид. Чтобы испытать ее на прочность, я дёргаю за блестящий навесной замок. Без серьезных болторезов ее не открыть, и от этого я испытываю некоторое облегчение. Я выкуриваю целую охапку сигарет и, глядя на последнее пристанище Карен, надеюсь, что ее призрак так и останется запертым в колодце и не сможет являться ко мне, как прежде, каждую ночь, едва я закрою глаза.
Опустошив пачку сигарет и не чувствуя пальцев ног от мороза, я возвращаюсь к себе в комнату.
Сначала мне кажется, что у меня галлюцинации. Что я оказался неправ. Что призрак Карен по-прежнему здесь, сидит на моей только что застеленной кровати и ждет, когда мы, наконец, продолжим то, на чем остановились в моих кошмарах.
Но сидящая на моей кровати девушка вовсе не призрак. Она настоящая. Живая. И из плоти, крови и блестящего клубничного блеска для губ.
— Дженнифер, — произношу я, прислонившись к дверному косяку в ожидании, когда же она заговорит и объяснит мне, что здесь делает.
— Лео, — отвечает она.
Лео
Какое-то время никто не произносит ни звука.
— Здесь холодно, — говорит Дженнифер. — Тебе лучше закрыть дверь.
Я захожу внутрь и прикрываю дверь. Я не думаю о Карен. Не думаю о Кэсси. Я могу думать лишь о том, что бы сейчас сделал с этой шестнадцатилетней девочкой, сидящей на краю моей кровати.
— Чего тебе нужно? — спрашиваю ее я.
