Однако я все равно принял душ, зная, что осилю эту поездку, чтобы рассказать
слушателям то, что им нужно.
Убедился, что вода холодная.
Это все, чего я заслуживал.
Глава 24
*Верни меня к жизни*
— Доброе утро, Лас-Вегас, — сказал я бесцветным голосом, и неудивительно, ведь, казалось, что жизнь полностью сдулась.
Я накрыл микрофон рукой, чтобы прочистить горло и начал:
— Этим утром здесь только я и, к сожалению, в обозримом будущем так и будет.
Поправив наушники, чтобы оба расположились прямо над ушами, я провел
ладонью по глазам.
И удивился, обнаружив, что мои пальцы увлажнились.
— Дженсен... — я прервался, чтобы снова прочистить горло, не переживая в этот
раз, что это слышно в микрофон. — Дженсен МакКензи получила другую должность на
радио «Облака» в Финиксе, Аризона. Мы здесь, на KLVR, желаем ей всего наилучшего.
На последнем слове мой голос сломался, и микрофон пришлось выключить.
Я думал, что смогу это сделать. Правда, думал, но ошибся. Вместо того чтобы
сказать что-то еще, я запустил Love Bites группы Def Leppard и закрыл дверь в студию.
Следом за ней в печальном плейлисте шла Angie Rolling Stones, в основном потому, что я больше не доверял своему голосу.
Слушая надтреснутый и убитый горем шепот Мика Джаггера, я немного
приободрился. Раз уж ему удалось пройти через это, то какого черта я не смогу?
Кроме того, вещание на всю долину Лас-Вегаса о моей влюбленности практически
навсегда исключило меня из списка самых завидных холостяков.
Время идти ва-банк.
— Я должен кое в чем признаться.
Говорить в конце песни — грубейшее нарушение политики станции, но мне было
насрать, пусть меня уволят. В стенах студии было слишком много проклятых
воспоминаний.
— Когда Дженсен приехала, я был настоящим гулякой. Готов поспорить, многие из
вас уже знают об этом. Чего вы не знаете, так это то, что с первого взгляда на нее я
влюбился по уши. И, дурак, не понял этого. Просто думал, что она невероятная. И, как вы
слышали в пятницу, я, наконец, осознал все и выдал в прямом эфире.
Я вынужден был прерваться, чтобы восстановить дыхание. Признаюсь, что, возможно, в это были вовлечены несколько слезинок, но всему Лас-Вегасу не обязательно
знать, что я вообще могу плакать. У меня все еще остались некоторые стандарты.
Правда, совсем не много. Я бы бросился под автобус, если бы она захотела. Сделал
бы все, что попросит, если бы это означало, что она сразу вернется домой.
