– По твоим рассказам, он уже попадает и под другую версию, как агент иностранных спецслужб, – усмехнулся Чернов, – Не слишком ли круто ты заворачиваешь?
– Да, нет, на агента он, конечно, не тянет. Пролетарское происхождение не позволяет. Отец был водителем, мать – продавец в магазине. Отец умер, когда ему было 10 лет. Мать умерла, когда Козак учился в военном училище. Полный сирота. Дальше он пробивался по жизни сам. Поступил в Челябинское училище штурманов, после окончания которого, сразу попал в этот гарнизон. Службу начал хорошо, через три года уже был штурманом отряда. Ему прочили большое будущее… Если б не тот залет, был бы сейчас, как минимум, штурманом полка.
Виктор посмотрел по сторонам в поисках пепельницы и не найдя ее в кабинете Чернова, свернул кусок бумаги в кулек и затушил в нем окурок. Затем, сразу закурив вторую сигарету, продолжил:
– И так, сейчас времени без четверти 16. Полетов завтра нет, поэтому я сейчас вызову к себе Козака, а ты возьми явку с повинной Поливоды и подтягивайся ко мне. Покажу тебе высший пилотаж по изъятию оружия.
– Ты уверен, что он тебе так просто отдаст свой карабин, – усомнился Чернов.
– А куда он денется с подводной лодки, – надевая шинель, ответил Виктор.
Через двадцать минут, после звонка Мухина в штаб эскадрильи, в кабинет к нему зашел капитан Козак. На вид ему было около тридцати пяти лет, ровесник Мухина, но, в отличие от него, был строен, поджар, среднего роста с густыми черными волосами, зачесанными назад и черными карпатскими усами. По своему виду он больше напоминал выходца с Кавказа, нежели из Украины или Сибири.
– Что случилось, Виктор Николаевич, – улыбаясь, спросил он хозяина кабинета, – Чем моя скромная персона опять заинтересовала особый отдел?
Он вошел в кабинет и, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул.
– Саня, ты особо не расслабляйся, потому что сейчас тебе нужно будет быстро бежать в одно место за одной штукой, – с улыбкой сказал Мухин. Как показалось Чернову, отношения у них давно вышли за рамки официальных. То ли сказывался легкий характер Виктора, то ли их совместное увлечение охотой.
– За какой штукой? За пузырем что – ли? – усмехнулся Козак.
– Нет, Саша, за пузырем ты потом сбегаешь. А сначала принеси свой карабин, который ты неизвестно где взял и непонятно как используешь? – серьезно сказал Мухин.
– Нет у меня никакого карабина, – категорично ответил Козак.
– Саша, мы знакомы ни один год. Ты меня знаешь, по пустякам я никого к себе не дергаю. Но сейчас случай особый. Вот, Игорю Геннадьевичу, – Мухин указал рукой в сторону сидящего Чернова, – Твой друг прапорщик Поливода написал явку с повинной, в которой указывает, что воровал с вертолетов патроны и продавал тебе. Это не объяснительная записка, которую можно выбросить или переписать, а юридический документ. Поэтому смотри сам. У тебя есть выбор. Или ты приносишь свой карабин, и мы оформляем его, как добровольную сдачу. Даже командир об этом знать не будет, даю слово офицера. Либо, явку с повинной направляем в военную прокуратуру. Поверь, свидетели уже нашлись, которые видели его у тебя. В этом случае, маячит статья за незаконное хранение оружие. А если даже ты его и сбросишь куда-нибудь в прорубь, то тебе потом за ним нырять придется. Поэтому не делай глупостей и беги за карабином. Времени даю тебе сорок минут.
