Уходи, потому что ты напугана: боишься разочаровать других и не понимаешь, что делать дальше.
Уходи, несмотря на то, что престиж и успехи тешат твое эго, – ты до сих пор представления не имеешь, кто ты на самом деле.
Уходи, потому что внутренний голод, который ты чувствуешь сейчас, сильнее любого другого, какой ты когда-либо ощущала.
Уходи, потому что именно этого ты хочешь по-настоящему, глубоко, всем сердцем.
Уходи.
Каждое утро на протяжении девяти месяцев я слышала этот призыв.
«Уезжай в Нью-Йорк», – шептало мне сердце. Уезжай. Я не знала, почему должна отправиться именно туда, и вместе с тем знала. Было нечто притягательное в каменных джунглях, где сбывались мечты, где так естественно воплощалась тяга к свободе, где смесь культур и дерзких устремлений наполняла улицы. Я закрывала глаза и видела себя там: ветер в волосах, энергия во всем теле, чуткость к каждому новому образу и звуку. Эта картинка воодушевляла.
За чем дело стало? В Сан-Франциско у меня были квартира, машина, работа в сфере информационных технологий и – в глазах друзей и наставников – многообещающее будущее. То, которое тогда мне было положено иметь и хотеть. Будущее, которого я, испытывая стыд и вину, не хотела.
Пробуждалась новая «я», и мне не терпелось с ней познакомиться. «Я», которая занимается литературным творчеством, читает книги о психологии и философии, исследует себя. «Я», которая хочет любить и быть любимой. «Я», жаждущая оказаться в условиях, которые помогают расширять свои границы, – просто чтобы понять, насколько они могут быть раздвинуты. И эта новая «я» очень отличалась от той, которая существовала для окружающих.
Мне стало скучно от непрерывного деланья, деланья, деланья и достижения, достижения, достижения. Я устала гнаться за этими амбициозными личностями, которые, казалось, получали удовольствие, выматывая себя.
«Для чего все это?» – спрашивала я.
Пытаясь объяснить наставникам, что внутри меня чувство, будто «я проживаю чужую жизнь», получала в ответ непонимающий взгляд. Ища поддержки в стремлении переехать в Нью-Йорк, слышала о своем карьерном пути и о том, что должна быть благодарна за все. Казалось, все вокруг знали, как мне следует жить.
Потребовались многие месяцы, чтобы вычленить собственный голос из хора чужих уверенных суждений. Мнения преимущественно сводились к формулировке: «Идея – хуже не бывает». Я чувствовала себя нелепо и неловко, объясняя, что единственная причина, по которой мне хочется резко поменять свою жизнь, проста: «Мне кажется, что так надо». Но основанное на этом решение практически никому из моих собеседников не казалось хорошо продуманным или мудрым.
