Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним отца Каллахана. Его близко посаженные глаза были в нескольких дюймах от лица.
– Просыпайся, Джек.
Он подскочил и забился в угол.
– Что вы здесь делаете? – Его сердце бешено стучало, он тяжело дышал. – Как вы меня нашли?
– Ты знаешь, зачем я здесь. Чтобы поговорить о том, что произошло. Много лет назад, с Авой.
Он вжался в стену, чувствуя, как левая рука опять начала неметь.
– Вам нужна Мари. Именно Мари все это сделала.
Отец Каллахан сел в изножье кровати.
– Девятнадцать лет назад зачинщиком был ты. Ты разрушил девять жизней. Все подсчитано. И сейчас ты опять взялся за старое. Сколько еще будет смертей, прежде чем ты остановишься?
– Нет, зачинщиком был Лойял. Я не убивал Билла, Лойяла и Росса. Это не я.
– Может, и нет, но их жизни все равно были разрушены еще до того, как они умерли.
– Я не убивал Аву.
– Значит, ее убила Мари? Ты это хочешь сказать? Не лги.
– На этот раз Мари.
– Джек, а что Библия говорит нам о лжецах?
Он помотал головой, но ничего не сказал.
– «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет». «Притчи», глава девятнадцатая, стих девятый. Мы проходили это в воскресной школе, не так ли? – Отец Каллахан встал и улыбнулся. – Наверняка проходили. Ты опять не слушал? – Он зашагал взад-вперед по комнате. – Ты всегда был ленив, так что я дам тебе поблажку. Попытаемся еще раз. Ты убил Аву?
Джек зажмурился, да так крепко, что сквозь веки почти не проникал свет из коридора.
– Она мертва. Но это была Мари. Не я. Мари. Я собирался задушить ее, но ее стошнило прямо мне на руки, когда я потянулся к ней; поэтому я остановился. – Его голос стал высоким, как будто ему снова было десять, и его застукали, когда он воровал карандаш с чужой парты. – Мари все доделала. Клянусь.
– Ты похоронил ее тело по христианскому обряду, как это положено? Ты вообще ее похоронил?
Теперь тон отца Каллахана стал преувеличенно спокойным. Монотонным. Джек отлично знал эту манеру. Отец Каллахан всегда становился таким, прежде чем взорваться. Прежде чем кричать, угрожать или бить. Или делать кое-что другое, похуже. Перед этим его голос всегда становился тихим и умиротворенным, как будто он полностью владел собой. Как будто опасность миновала. Но это было только внешне. Это была ложь. Лицо обожгла пощечина. Как и много лет назад, он ощутил острую боль в том месте, куда пришелся удар.
– Мы положили ее тело в ее машину, на заднее сиденье. – Джек захныкал. Он едва не рыдал. – Она не дышала, у нее не было пульса.
