– Не накручивай себя, давление поднимется, – сдержала вздох Наталья, – лекарство принимал?
– Как? – Отец беспомощно развел руками. – Я должен на ощупь определить, что от давления, а что от сердца?
– Врач сказал, операция прошла успешно, видимость во втором глазу семьдесят процентов. Это хороший результат…
– Недоучки! – мгновенно взорвался отец. – Что они понимают, эти нынешние врачи! Институты штампуют их пачками, каждая партия – брак!
Надулась и опала морщинистая кожа на отцовской шее.
Как у ощипанного гуся, подумала Наталья и устыдилась собственным мыслям.
Она выдавила таблетку из пластикового гнездышка и вместе со стаканом воды подала отцу.
– Я видела в аптеке специальную коробку для лекарств, можно разложить таблетки по дням или по приемам, как тебе будет удобнее.
Отец запил лекарство водой, отдал стакан и страдальчески скривился.
– Если я тебе в тягость, так и скажи.
– Это еще к чему? – Наталья хлопнула дном стакана о тумбочку. – Как ты можешь так говорить? Я стараюсь как могу…
Отец мигнул мутными, ничего не выражающими хрусталиками и скорбно покачал головой.
– Я ноги сбила, бегая по аптекам и докторам, – сказала она, не замечая, как растет, ширится ее голос, – коробку эту дурацкую присмотрела, думала, тебе будет легче.
– Не кричи. – Отец утомленно прикрыл глаза.
Наталья могла почти поклясться, что по его лицу пробежала легкая усмешка. Сколько раз она говорила себе, что ни за что не поддастся на его провокации. Очень часто отец нарочно говорил всякие гадости, чтобы вывести ее из себя, словно ее боль, гнев или обида были так же необходимы для выживания, как вода, еда и воздух.
– Я пожилая, никому не нужная девушка, – медленно сказала Наталья в редеющую макушку отца, – я никуда не выхожу. Дом – работа, работа – дом. У меня нет семьи, нет друзей и никакой надежды на будущее.
Отец встрепенулся, уставился в Наталью немигающими, невидящими глазами с покрасневшими ободками век и закричал:
– Я так и знал, что ты мной тяготишься! Слабая, ничтожная тварь. Лучше бы я тебя выгнал из дома, а не Женю! Вон! Вон отсюда!
Резко, как в театральной драме, зазвонил телефон. Сопровождаемая криками отца, Наталья выбежала из комнаты.
Чтобы не слышать криков отца, Наталья прикрыла свободное ухо ладонью и плотно прижала трубку к уху.
– Наташка, ты? – визгливо осведомился бабский голос.
– Куда именно вы звоните? – сухо сказала Наталья, недоумевая, кто бы это мог быть. Коллеги обычно обращались по имени-отчеству.
