Наталья вышла в коридор и долго стояла у окна, глядя в темноту. Беспокойно, как испуганное сердце, стучали колеса. Мимо прошла женщина, качая бедрами в такт движения поезда, следом, оскалив зубы в улыбке, протиснулся мужчина. Женщина повернулась к нему лицом и залилась смехом, обнажив молочно-белую, беззащитную шею.
В проеме двери купе возникла массивная фигура Пилипчука.
Наталья чуть подвинулась, освобождая ему место.
Они молча стояли у окна. Мимо бежали столбы, связанные друг с другом нитями проводов, темные деревья укоризненно кивали им вслед.
– Поспи иди, – сказал он, – завтра весь день по Москве мотаться. Ася уже спит.
– Почему вы ее отпускаете? – спросила Наталья.
Пилипчук шевельнул каменной челюстью и ничего не сказал.
Поезд замедлил ход. В окне мелькнула освещенная ярким светом, ненастоящая, словно нарисованная на стене станция.
Мимо прошел заспанный мужик в железнодорожной форме с фонариком и гаечным ключом.
– Что-то сломалось? – спросила его Наталья.
– Вряд ли, – отозвался Пилипчук. Поезд свистнул и тронулся с места.
Снова застучали, нагоняя тревогу, колеса.
– Ася – моя дочь, – будто продолжая разговор, сказал Андрей Григорьевич.
В его глазах мелькнуло тоскливое, как у бездомного пса, выражение.
– Она его любит, – неуверенно сказала Наталья.
– Еще нет, но она скоро научится, – с неожиданной горячностью возразил Пилипчук, – вот увидишь, она будет хорошей мамой. Ты все правильно сделала, не переживай.
– Я не про Сережу, – сказала Наталья, – Ася любит… Эдуардо.
Пилипчук поморщился.
– Я надеюсь, что он сможет о ней позаботиться, – сказал он.
Наталья закусила губу. Эдуардо не мог, а может, просто не умел о ком-то заботиться. Он, словно солнце, грел все, что попадало под его лучи, не разбираясь, никого не выделяя. Может быть, этого мало для супружеской жизни, но вполне достаточно для того, чтобы обогреть сына. По крайней мере, она очень на это надеялась. Ведь детям так мало надо. Немножко тепла, чуток внимания.
– Никто не сможет заботиться об Асе лучше, чем вы, – сказала Наталья.
– Спасибо… доня, – сказал Пилипчук, треснули морщинками улыбки глаза.
Очередь на регистрацию двигалась толчками, то застывала на одном месте, то быстро продвигалась вперед. В очередную томительную паузу Пилипчук не выдержал и ушел вперед, узнать, что там происходит.
Очередь тут же скакнула вперед.
Ася коршуном заметалась над чемоданами.
Наталья схватилась за ручку раскладной коляски, на которой с вялым выражением лица сидел Сережа.
