Поезд, она опаздывает на поезд!
Женя рывком, стараясь не касаться асфальта, вскочила на ноги и зашаталась, ощущая себя нетрезвым эквилибристом на проволоке. Мир задрожал и заструился, словно за немытым окном поезда начался дождь.
Саднило лоб. Кожа на лице заскорузла деревянной маской. Женя оценила грязь на руках и осторожно обтерла лицо тыльной стороной ладони. Складка на щеке оказалась замусоленным бычком. Женя ойкнула и щелчком отбросила бычок прочь. Он ракетой взвился в воздух и шлепнулся у газетного лотка.
Неопрятный продавец с рубцами от выдавленных прыщей на лице перестал читать «Speed-инфо» и угрюмо посмотрел на Женю.
Женя скривила непослушные губы в извиняющуюся улыбку.
Продавец нахмурился и закрылся цветной обложкой, на которой красовались две барышни в неглиже.
Женя неопределенно махнула барышням рукой, не то извинения попросила, не то просто качнулась.
Из кучи валявшегося рядом тряпья вывалилась заскорузлая грязная пятка. Запах помоев стал отчетливее и разнообразнее.
Что происходит? Женя почувствовала себя такой же ничтожной, как брезгливо отброшенный ею окурок.
Мама. Рома.
Боль была такой острой, что Женю согнуло пополам. Болело глубоко внутри, в… матке. У больных после ампутации бывают «фантомные» боли. Нестерпимо болят ампутированные, несуществующие конечности. Точно так же у Жени ныла матка, в которой когда-то был Рома.
Женя медленно поднялась на ноги и посмотрела на вокзальное табло. В висках застучались маленькие-маленькие молоточки. Нужное ускользало из памяти с ловкостью вокзального жулика.
– Место назначения, – прочитала Женя, чувствуя себя бесконечно тупой, – место назначения.
Слова определенно что-то означали. Только что?
Подошла пожилая женщина, достала из сумки очки и вгляделась в табло.
У Жени тоже была сумка. Чемодан она оставила в общежитии, а сумку взяла с собой. Женя хорошо ее помнила. Черная сумка, с двумя ручками и большим внутренним карманом. В кармане лежали кошелек и паспорт. Внутрь паспорта в коричневую кожаную шкурку с тиснением советского герба был вложен билет. На билете был написан номер поезда. Женя закрыла глаза. Что-то там А. Определенно А. Или Б. Буквы в памяти вели себя так же бестолково, как и на табло. Рассыпались прежде, чем она успевала составить из них нужные слова.
Женя пощупала бок. Сумки не было. А значит, не было паспорта, денег и билета.
Взмокла голова, по шее потекли струйки пота. В подмышках захлюпало. Навалилась усталость и странное безразличие. Женя сползла по стене на пол. Медленно, как свежий мед, потянулись минуты, забывая складываться в часы. Завозился вокзальный нищий, обладатель замусоленной пятки. Скользнул по Жене блеклым, ничего не выражающим взглядом и сел ковырять между пальцами ног.
