– Чем это так вкусно пахнет?
Наталья поставила тяжелый портфель и освободилась от пальто.
– Пахнет винегретом и пирогами, – ответил отец, появляясь в дверях, лицо под повязкой лоснилось от удовольствия, как у нажравшегося сметаны кота.
Теплое Натальино чувство, навеянное ароматами кухни, испарилось без следа. Ну не умеет она готовить, что теперь? Неудивительно, что мама всегда предпочитала Женьку, вот и умение готовить тоже ей передалось. С возвращением сестры в дом вернулось что-то неуловимое, что было в нем раньше и ушло с маминой смертью.
Из-за отцовского плеча выглянуло сморщенное, как чернослив, старушечье лицо. Глаза в дальнозорких очках смотрели на Наталью выцветшими озерцами и казались выпученными от испуга.
– Ваша Женя готовит не хуже Люси, царствие ей небесное, – сказала тетя Валя и перекрестилась.
– Вам спасибо за винегрет, – улыбнулась Женя, – я бы не вспомнила, что масло лучше брать нерафинированное.
Глаза соседки перестали выглядеть испуганными и наполнились влагой.
– Хорошо, что ты вернулась, – сказала она, – теперь всем будет хорошо.
Утвердительно закачалась перевязанная голова отца, привычно опущенные вниз уголки бледных губ дрогнули и сложились в неуверенную улыбку.
Неизвестно откуда взявшаяся ярость опалила Наталье затылок и бросилась в лицо.
– А до этого мы, значит, жили плохо? – спросила она, еле сдерживаясь, чтобы не заорать.
Они стояли напротив нее дружной, недоумевающей группой. Прямой как палка отец, приложившая к уху руку, словно пытаясь угадать неясно сказанные слова, тетя Валя, румяная после готовки Женя.
Губы отца, только что растянутые в улыбке, снова схлопнулись и повисли вниз.
– Что это за истерика? – спросил он. – Как ты себя ведешь?
Кухонный румянец на Женином лице увял, оставив после себя лишь две пылающие красные точки на скулах. Она отвернулась и уставилась в угол.
– Я? – Из Натальиной груди вырвался хриплый, лающий смех.
Женя перестала смотреть в угол. В глубине ее пасмурных серых глаз заплескалось беспокойство.
– Ната?
– Не надо… меня так… называть. – Наталья нащупала в кармане ингалятор и шумно выдохнула.
Голос вырывался из груди с хрипом. Вдалеке, все приближаясь, зазвучали крохотные гулкие колокола.
Наталья хрустнула диском ингалятора и шумно выдохнула в сторону. Второй приступ за день. Такая уж в этом году особенная весна.
– Простыла, что ль? – сказала тетя Валя и поправила сползшие на нос очки.
Внутри Натальи словно сломался барьер. Слезы хлынули потоком, сметая на хрен весь хваленый самоконтроль.
