Я поднялся на пустынный перевал, где земля поросла низкой травой, и оказался среди тумана. Его полосы, похожие на куски белой ткани, обвивались вокруг больших утесов, поднимавшихся из земли. Маленькие озера, в которых отражалось небо, разрывали зелень альпийских лугов. Я проходил мимо телок и мимо овечьих стад. Вдруг на горизонте появилась группа диких лошадей с длинными гривами. Они прыгали на свободе: должно быть, их толкал ветер, если только их не встревожило мое присутствие. Один конь, крупней и отважней остальных, остановился и стоял в ожидании, пристально глядя на меня. Потом он изогнул шею, прочертив в воздухе причудливую линию, собрал вместе ноги, повернулся на месте и, бросив на меня последний взгляд, исчез.
Будь я первобытным человеком, я побежал бы в свою пещеру, нарисовал бы на ее стенах это божественное существо, которое увидел на короткий миг, и в этом рисунке сосредоточил бы всю силу и всю красоту мира. Именно так люди нашего времени после долгого обходного пути по монотеистическим религиям иногда возвращаются к прошлому и испытывают слепящий восторг, который заставляет их ощущать божественное начало в природе – в облаках, горе, конях. Паломничество – путешествие, которое, как спайка, соединяет в одно целое все этапы верования, от самого политеистического анимизма до веры в воплощенное Слово. Путь снова наполняет мир очарованием. А потом каждый человек в этой реальности, пропитанной святостью, волен вложить свою найденную вновь духовность в ту или иную религию или ни в одну из них. Во всяком случае, идя обходным путем через воздержание тела, душа теряет свою сухость и забывает отчаяние, в которое ее погрузили абсолютное господство материального начала над духовным, науки над верой, долголетия тела над вечностью загробного мира. Душу внезапно орошает поток энергии, которой она удивляется и при этом плохо представляет, что с ней делать.
Я навсегда благодарен предприимчивой хозяйке гостиницы за полный глубоких переживаний этап Пути. Спускаясь к плотине Салиме, я чувствовал, что стал немного иным человеком. Конечно, я не нес в руках скрижали Закона, никакой голос не продиктовал мне новый Коран или новые Евангелия. Я не стал пророком и пишу эти строки не для того, чтобы обратить кого-то в какое-либо учение. И все же в те минуты, которые были для меня вершиной мистики Пути, почувствовал, как реальный мир словно растаял и позволил мне увидеть то, что находится за ним и пропитывает каждое из его созданий.
