— Мне говорили, что ни одной не осталось…
— Да, он сказал, что эта последняя, других нет.
— Все это время она была у него! Представляешь?
— Он вас обманывал?
— Нет, мы договорились больше не вспоминать то лето, но сегодня я, наверное, не удержусь. — Максимильен снова встал, подошел к бару, выудил ту самую бутылку, из которой уже наливал, принес ее и поставил на стол. — Постараюсь особо не рассусоливать. — Начал он, наполнив еще раз свой бокал, и поставив его на стол, рядом с шахматной доской. Он откинулся в кресле, из-за чего оно пришло в движение, задумчиво посмотрел в сторону своего пруда, и начал рассказ.
***
Я был в лагере еще за неделю, до его открытия, потом появилась она, та девушка с фотографии, а дня через два, остальные. Вместе с ними и появился Бартеломью. Мне дали малышей, потому что я уже учился в универе, а Барти получил среднюю возрастную категорию. Аля, так звали нашу новую знакомую, должна была присматривать за девчонками. Кроме нас были и другие вожатые, но отношения, хорошие отношения сложились только у нас троих. Наши с Алей корпуса стояли рядом, Бартеломью жил чуть подальше, что, однако не мешало ему частенько с нами пересекаться. Понимаешь, — художник потянулся к столу и взял с него чашку с остывшим чаем, отпил, и вернул чашку обратно. — Буквально с первого дня я начал в нее влюбляться.
Помню, иду такой важный, мимо ее блока, в который она въехала часа два назад. Голову поворачиваю, и вижу: сидит девчонка на корточках, или точнее, на одно колено присела, и шнурок завязывает. Я остановился как вкопанный, двинуться не могу. Она встала, ветерок шевельнул волосы ее, они на солнце заискрились, а она стоит, улыбается небу, сощурившись на один глаз. Потом заметила меня, руками замахала, и вприпрыжку ко мне, ладошку свою маленькую протягивает: «Я» — говорит. — «Аля!» А меня ступор взял: смотрю на нее, рот открыл, и звуки нечленораздельные издаю. Она же смотрит на меня, глазенки как бусинки черные, носик остренький, сама смуглая от загара, и такая счастливая, что вокруг нее все светится. Титаническими усилиями, я победил робость и, таки пожал ей руку со словами: «Максимильен. Будем соседями». Она, озорно прищурившись, посмотрела мне в глаза, спросила:
— Шотландское имя?
— С чего ты взяла? — говорю.
— Ну как же, приставка «МАК», как например Мак Грегор, или Мак Флай.
— Не-е-е! — замотал я головой. — Я же не рыжий.
— Жаль, — она сделала вид, что расстроена. — Тогда бы я звала тебя: Мак Самильен. Хотя потом… — она сделала вид, что задумалась. — Твое имя сократилось бы до грубого Мак, или Сэми, но скорее всего, тебя бы звали Сэм. Так как к тебе обращаться?
