…Я проснулся в холодном поту ‒ сон я забыл, но он был невыразимо ужасным. Вил лежал, закинув руки за голову, и улыбался, и его глаза мечтательно взирали на что-то невидимое, бесконечно далёкое от Сумрака. А я был совсем маленьким и никому не нужным в огромном равнодушном мире, меня трясло, в памяти метались обрывки того кошмара… Вил засмеялся, не обращая на меня внимания, и я с размаху ударил его по щеке. И беззвучно заплакал от стыда, и отворачиваться не стал: пусть видит, так мне и надо… Он привстал, внимательно посмотрел мне в лицо и лёг головой на мои колени. Глядел в небо, окрашенное розовой дымкой рассвета, и насвистывал песенку, которую я часто играл на флейте.
‒ Я не хотел, ‒ тихо сказал я. ‒ Я не понимаю, почему… но неважно. Ты знаешь, как в Ордене платят долги. Пожалуйста, позволь мне заплатить. Дай мне простить себя хоть за это!
‒ Хоть за это? А за что ещё?
Я никогда тебе не скажу. Никогда.
‒ Пробуждение? Твой плащ? Книга? Я что-то упустил? ‒ он коснулся моих волос и вдруг дёрнул ‒ я даже вскрикнул. ‒ Вот тебе плата. И хватит, Рыцарь. Не хочу больше слышать о долгах и искуплениях.
Я мог только кивать.
‒ Ты не хотел обидеть, отчего ж мне обижаться? Просто страшный сон. Ты его помнишь?
Я мотнул головой, а он помолчал и задумчиво промолвил:
‒ Кажется, я понял. Мои мелодии… ‒ но не стал ничего объяснять, только бросил неясную фразу: ‒ Рыцари слышат Вэй. Но зачем играть в Тени с Кружевами?
Его вопросы так напугали меня, что теперь я почти радовался молчанию: чем искать ответы, лучше пусть отдаёт внимание Книге! Я постарался взять себя в руки и отбросить мрачные мысли, занимался с мечом, прилежно пытался освоить искусство приготовления пищи, а в промежутках играл на флейте или подбирал на минеле мотивы старинных баллад Ордена ‒ мне казалось, выходит вполне неплохо.
В те дни мы не выбирались из узкой полоски дикой земли у Черты: тут Вил мог касаться Кружев, не привлекая внимания Звезды. И всё равно рисковал: рядом лежало Поле Трента, Луча со славой «самого талантливого Вэй и самого сурового Учителя». Но тогда это было окутано тьмой для меня: Поля я не ощущал, часто вовсе о нём забывал и понятия не имел, как тесно связана с ним судьба моего друга. И представить не мог, что и моя судьба связана с ним не менее тесно, и связь эта вызовет в мир Сумрака властную и грозную силу… и Вил видел не больше меня. Но он отлично понимал, как опасны его игры с Кружевами, ‒ и продолжал игру. Пока я ожидал, грустил и грезил, он танцевал на остриях кинжалов…
