‒ Иначе тебя бы тут не было. Не всех я решусь учить без Ступеней. Но вопрос о «достойном» вновь приводит нас к чести. Чести Вэй. И менестрелей, ‒ улыбнулся Чен, ‒ на мой взгляд, они весьма схожи.
Ученик вытаращился на него, потеряв дар речи от изумления, а он кивнул:
‒ Манера поведения иная, но знаменитая «надменность Вэй» к чести отношения не имеет ‒ уловка для защиты от Сумрака, не более. Как и покорность менестрелей. А честь… слово «вэй» означает «танцующие в Кружевах», и естественный предмет гордости Вэй ‒ искусность танца. Достичь её ‒ тяжкий труд, требующий воли и терпения, и не меньше их надо, чтобы эта искусность приносила пользу не-Вэй ‒ давая нам право в обмен просить Сумрачных благ. А отбирая их силой, Вэй признаётся в недостатке искусности и даёт повод считать его уменье ненужным ‒ как ворующий менестрель. Ценя себя и свой талант столь дёшево, он теряет уважение собратьев и, по сути, предаёт себя. Есть ли нечто, более заслуживающее зваться бесчестьем?
Каэрин сказал о Пламенеющем, думал он. Слава Мерцанью, эти идиоты решили, что он шутил, но вот Брэйвин… и если это ловушка, то я уже в ней ‒ с того дня, ‒ или сам сегодня запер её за собою?
Она подняла голову. Цепь зазвенела. Наверно, цепь была хуже всего ‒ символ несвободы… рабства, вспомнила она слово из Дозвёздных книжек. Да, цепь значит рабство, владение человеком, как вещью. А когда вещь не служит, как хочет владелец, тот с ней не церемонится. Нельзя новую заказать ‒ ладно, заставим работать эту. С помощью разных полезных инструментов… Она потянулась к кружке с водой. Как всякий раз, поставила назад: наверняка снова подмешал ту дрянь… и взяла опять. Как всякий раз. После применения «инструмента» пить особенно хотелось. Он специально делает это? Я уже поняла, уже слушаюсь, но он продолжает… чтоб я пила, хоть и знаю про гадость, которую он добавляет в воду?
Инструмент для воспитания у «вещи» требуемого почтения к владельцу валялся невдалеке на полу. Небольшой цилиндрик, целиком умещавшийся в ладони; что-то там нажать ‒ и вот вам, пожалуйста, орудие воспитания. Не впечатляет, с вялой иронией подумала она, на вид совсем не страшно. Ну, яркая штучка. Прежде в таких случаях использовали плётку. На ней сейчас была бы кровь. Куда эффектней.
Крови от цилиндрика не было, зато боли хватало. Впрочем, сегодня это длилось недолго. Игры. Она спрятала кривую усмешку в кружке с водой. Я вижу его насквозь. Игры, чтобы подчинить, убить волю, сломать. Цепочка. Боль. Голод. Наркотик в воде, затем лекарство, от которого выворачивает наизнанку, а он смеётся и говорит… но ведь слова ‒ тоже часть игры, почему же мне так хочется заткнуть уши?
