‒ Думаю? ‒ Энтис повернулся к нему, недоумевающе вскинув брови: ‒ Я не думаю, я точно знаю. Я всегда знаю, когда ты рядом касаешься Кружев. ‒ И, помедлив, объяснил: ‒ Я ощущаю… не страх, но похоже. Неприятное, тревожное чувство. Ты поиграешь мне вечером, когда появятся звёзды?
Вил улыбнулся, вспоминая: это уже было год назад ‒ так давно, так по-другому, и я был другим…
‒ Конечно. Я буду петь и играть для тебя, пока не охрипну и не сотру пальцы до кости… ‒ и про себя договорил ‒ совсем иначе, чем год назад: потому что я люблю тебя, Энт, мой Рыцарь.
Вот так и получилось, что свой день рождения Энтис Крис-Тален из Замка Эврил встретил в лесу, и праздничная трапеза в его честь ограничилась кроликом, зажаренным на костре, и водой из родника, и эту роскошь разделял с ним вместо братьев-Рыцарей один-единственный друг ‒ менестрель по роду занятий и Чар-Вэй по велению Судьбы… А он и не желал ничего другого. Ему казалось, у него вышел чудесный праздник ‒ лучший за последние семь лет; он был совершенно счастлив. Счастье было с ним с самого утра, с ним он уснул (почти на рассвете, уронив голову на колени Вила, и впрямь охрипшего от песен в ту ночь), с ним же проснулся и вновь пустился в путь, развлекая друга самыми затейливыми трелями, какие только мог извлечь из флейты. А потом они нашли принцессу.
‒ Валенсия Диш Эйвин, ‒ сказала девочка. Голос легонько дрогнул. Мужчина поднял брови:
‒ Боишься?
Она серьёзно посмотрела ему в глаза. Удивительные глаза изумрудного цвета, полные Чар.
‒ Да, ‒ она кашлянула, ‒ милорд… мой магистр. Наверно, все немного боятся, правда?
Он улыбнулся. Не очень-то тепло. Скорее, несколько иронично. Но её и такая улыбка ободрила.
‒ Уже знаешь, что учителю своему лгать нельзя, верно?
Она кивнула.
‒ По слухам, или сама догадалась?
Её глаза отец сравнивал с фиалками на солнце после дождя. Сейчас они удивлённо расширились:
‒ Глупо же лгать учителю!.. милорд мой магистр, ‒ поспешила она добавить почти без паузы.
‒ Миледи моя ученица, ‒ мужчина в чёрном с золотом плаще улыбнулся, на сей раз без сарказма. ‒ Да, боятся все. Не немного. Очень здорово все боятся, кто в здравом рассудке собрался вверх по Семи Ступеням. Я мальчишкой боялся до мокрых штанов и тряски в коленях.
