Немецкий-то император глядит — дело к ночи. Он позевывает и че-то от музыки на одно ухо плохо слышит. А уж вовсе темнеет. Он и говорит: «Докель же оттуда, из этой тайги, народ валить будет?» Наш-то царь подзывает генерала и говорит: «Сибирское-то войско пошло, нет ли?» — «Нет, — говорит генерал. — Главное-то не тронулось, только расейские одни, да и то не все. Куда там!..» Генерал старый, с усами, — знает, что ответить!.. Наш-то царь немцу и сказывает: «Тогда, мол, прервемся, а то спать не придется. У нас в тайге еще дивно народу, за каждой лесиной по солдату. И все охотники: как стрелит, так прямо в переносицу гадает». Ну, немец-то и говорит: «Признаюсь, ваша сила здоровей».
— Ух, хо-хо! У-у! А-на-на! — закричали обрадованные гольды. — Церт ё знат! Немец-то говорит: не могу воевай!
— Ванча, наша сила большо-ой!
— Китаец-то говорит: у него народу много, как думай?
— Русский, знаешь, хлебный человек, отчаянный!
— У нас народу больше!
— Пускам ли, рузьям палить — хоросо могу!
Гольды долго еще кричали на все лады.
Айдамбо между тем с немым восхищением все поглядывал на Дельдику.
— Что ты им рассказываешь? — спросил Тимоха Силин, зашедший поглядеть, что тут за сборище.
— Да вот учу про царя, — отвечал Иван, — чтобы знали, какая у русских сила, царя бы хвалили, да и меня боялись, тащили бы меха. Надо с кого-то проигрыш взыскивать. Не с тебя же?!
Васька Диггар, приехавший с Горюна, захмелел и подсел к Ивану. У него острый голый подбородок, острый горбатый красный нос, скуластые красные щечки, лицо безбровое и карие глаза без ресниц. Он верткий и болтливый.
— Продай Дельдику, — попросил он. — Мне! Обязательно!
— Кому?
— Мне!
— Когда семнадцать лет будет, тогда пойдет замуж. По русскому закону еще мала, нельзя отдавать.
— У-уй! Я же тебе много мехов дам.
Айдамбо с ненавистью наблюдал за Васькой.
— Ее много народу сватает, — сказал Иван, — но не знаю, кому отдавать придется.
— Хитрый! А-ай! — восклицает Диггар. — Дразнишь всех. Отдай…
— Да какой же ты жених? Эх, ты!
Иван потрепал его рыбокожий халат и начал его высмеивать. Смущенный такими шутками, Васька убрался прочь, чувствуя, что некстати начал: он легко отступался от своих намерений.
Айдамбо пытался что-то сказать ему, но Васька не захотел разговаривать и отвернулся.
— У тебя собаки плохие! — крикнул ему Айдамбо. — Я тебя на своих всегда перегоню.
Васька вспылил:
— Что ты сказал?
— Ну, давай наперегонки!
— Моя упряжка сегодня с Горюна прибежала, сильно утомилась. Мои собаки лучше… Твои плохие!
