Старая изба Бердышова полна народу. Тут и Бельды, и Сойгоры из Мылок, и все бельговские.
Иван сидит в богатом гольдском халате с сероглазой дочкой на руках.
— Ну, что нового? — спрашивает он гостей.
— Наса-то какой нова! — кричал Писотька. — Тайга-то сыбко холодно нынче.
У многих гостей лица обморожены. У Писотьки на щеках черные лепешки.
— Ну, а как там Денгура?
— Его совсем больной. Собаки его, однако, две версты волоком тащили.
— Вот будет знать, как свататься! Ты ему скажи, чтобы он ко мне приехал.
— Ну, а ты нам расскази це-нибудь, — просил Писотька. — Це нова Миколаевское-то Хабаровке?.. Ты теперь наса купец, как придес, долзен говорить, где це…
Гольды засмеялись, повторяя:
— Купес! Купес!
— Таргаса! — крикнул Дандачуй. — Хоросо говорить, у-у, сыбко хоросо надо!
— Ну це, как там?.. Це слыхать? Царь-то батюска? Какой Миколавским слух был — негра церного видал, нет ли?
— В Петербурге был смотр войскам, — стал рассказывать Иван.
Он взял пример с китайских торговцев. Когда интересных новостей не было, он рассказывал старые сказки, переделывая их на ходу, или сообщал слышанные в городе политические новости, до которых гольды всегда были большие охотники.
— Че солдат рассказывал?
— Ага, солдат!.. Петербург знаешь? Так приезжал туда в гости к нашему царю немецкий император. Это у них омуту[8] царь. И вот смотр войску устроили. Сперва перед смотром был молебен. Тысяча попов богу молилась, пели поповские песни. Молебен такой служили.
— Батька такой? Такой поп?
— Архиреев собралось со всех областей, наша земля нескончаема.
— У-у! Расея-то! Церт ё знат! — соглашались гольды.
— Ну вот, молебен окончился, и генералы разбежались по местам. Министр военный подает команду…
— Министр цо таки? — спросил Писотька.
Иван говорил то по-русски, то по-гольдски.
— Войско колыхнулось, музыка заиграла, забили барабаны, земля затряслась!.. — Иван вскочил и, с силой взмахивая ногами, ступил несколько шагов. — Вот так шагают, стекла на втором этаже звенят, это идет гвардия! Ну, и пошло и поперло!.. Идут и рекой и по берегу — все заполонили. Штыки блестят, как Амур течет. Все, что в городе было, прошло… А царь поглядывает за немцем, за императором-то, как, действует ли на него, нет ли? Видит, еще нет. Ну, государь махнул платочком: «Пусть, дескать, с тайги еще войско выведут». Ну, и опять повалило… Ну, беда!.. Генералы считали, считали — им цифири не хватило. Они друг на друга стали раскладывать, и опять не хватило. Немец говорит: «Паря, русские бабы дивно сыновей понаделали». А русские все идут и идут, а ряды широкие — и солдаты, и казаки на конях, и пушки на баржах тянут. Они за городом, на озере, спрятаны были. Там такое здоровое озеро — царева рыбалка, никого туда не пускают без дела. Кто заедет ловить, невод отберут и надают горячих.
