В лавке сидел Илья Бормотов. Дельдика держала в протянутой руке пышную красноводную рысь.
— Ай, ай, Илюшка, какой ты стал охотник хороший!
Дельдика выросла и похорошела. У нее волнистые густые волосы, пушистые брови, длинные изогнутые ресницы, черные блестящие глаза. Она в платье крестьянского покроя, из ситца в крапинку. И не узнаешь ее, не похожа стала на щуплую, слабую девочку, которую отбил когда-то Егор у торговцев.
Бердышов, краснолицый, бритый, в потертой куртке из пегого олененка и в унтах, стоя на коленях, подкидывал сучья во все сильней красневшую от жара железную печь.
Иван богател быстро, но жил все в том же старом, дырявом зимовье. Он понемногу забирал в свои руки всю округу.
Егор и Тимоха застали его в разгар торга. Илья принес пушнину. С недовольством покосившись на вошедших, что не дают поговорить спокойно, лезут не вовремя, — парень не любил хвастаться добычей, — он, как завзятый гольдский охотник, вытряхнул из рукава еще одну шкурку.
Бердышов, поднявшись, взял соболя у Илюшки.
— Соболь рыжий, плохой, трех рублей не дам, — грубо сказал он.
Дельдика вырвала шкурку и, сжимая ее в кулачке, что-то яростно заговорила по-гольдски. Иван беззвучно засмеялся и замотал головой.
Когда-то Дельдика сама учила Илью охотиться и с тех пор всегда хвалит его добычу. Теперь тетка не позволяет бегать с парнем в тайгу, да ей и самой не хочется. Но стоит она за Илью по-прежнему горой.
— Зачем его обманываешь? — с сердцем вскричала Дельдика.
— Вот, паря, дочку я себе нашел! — воскликнул Бердышов. — Беда! Велит дать тебе пять рублей! Что поделаешь! — вздохнул он. — Всем ее женихам угождать — разоренье! Ну, какого товару отпустить?
— В тебе, Бердышов, силы, как в хорошем коренном, а барахольным делом занялся, — говорил Тимошка. — Крупу развешиваешь, а землю пахать ленишься.
— Я уж сам себя стыдил… Ревел, слезы лил, замок, стал как лягуша! Однако, скоро это дело брошу. Право, паря! — серьезно добавил он.
Мужики взяли покупки и ушли.
— Не ту высватали, — усмехаясь вслед им, сказал Иван.
Анга, сидя в углу, плела тетиву для большого лука. Она нагнулась и прихватила жилу зубами, пробуя, тугая ли, и слушала мужа, косясь острыми черными глазами.
— Им бы Шишкину Дуньку. А деду Татьяна понравилась. Старый сват, понимает!
Дуня — одна из самых красивых девушек в округе. Иван хорошо помнит ее еще с тех пор, когда плясала она с ним на празднике у Родиона. Уж тогда подумал он, что девка эта выровняется и превзойдет всех. Еще девчонкой нравилась она Ивану, не раз привозил гостинцы и ей и ее подружкам.
