А. А. Ширямов выругал меня и очень удивился, что я, активный участник установления Советской власти в Забайкалье и борьбы за нее с атаманом Семеновым в 1918 году на Даурском фронте, до сих пор не вступил в РКП(б). Тогда я спросил его: «А почему в 1918 году в Чите никто из большевиков не предложил мне вступить в партию? Конечно, плохо, что я сам не догадался, постоянно занятый делами и обессиленный малярией, привезенной с Кавказа». Ширямов согласился, что тогда читинская парторганизация плохо работала по вовлечению новых членов.
— Ну, а потом почему не вступил?
— А где же было вступать? — ответил я. — На Даурском фронте в 1918 году вообще не было партийной организации РКП(б). Даже сам командующий фронтом Сергей Лазо был беспартийным. В партизанской Армии в Сибири также не было партийной организации. Вот так я и не оформил своей принадлежности в РКП(б) до сих пор.
— Ну давай исправим эту ошибку. Пиши заявление. Поручителей найдешь, одним из них буду я, — сказал Ширямов.
В тот же день я написал заявление, взял рекомендации и на следующий день Дальбюро вынесло решение о принятии меня в члены РКП(б) с апреля 1920 года без кандидатского стажа.
Получив назначение комиссаром, я выехал во 2-ю Иркутскую дивизию, расположенную вблизи фронта. Здесь я познакомился с начдивом С. Д. Павловым и вскоре выехал на фронт. Здесь я имел возможность наблюдать массовый героизм бойцов и комсостава дивизии. Плохо одетые, полуголодные, слабо вооруженные бойцы НРА смело, беззаветно шли на хорошо вооруженного врага. В то же время я увидел ряд существенных недостатков, таких как слабая связь частей НРА на фронту из-за отсутствия техники: не было ни телефона, ни радио. Отсюда несогласованность действий между дивизиями.
Отсутствовало оперативное руководство дивизиями со стороны штаба главкома НРА, потому что физически невозможно было руководить на расстоянии 500 км без радио и телеграфа.
Я находился в деревне Притупово под Читой в Тарбагатайском полку, когда японцы повели яростную контратаку. Измотанные в боях и не имеющие резервов, наши части не выдержали натиска врага и стали отступать.
Отходя с бойцами, я испытал всю горечь поражения, но мы отходили организованно, не теряли надежды на победу.
