– Все в порядке, Вестал. Не расстраивайся! – Я думал о ее деньгах. С чего мне померещилось, что они достанутся мне легко?
– Чад, ты правда любишь меня?
– Ну конечно! – Я поднял ее и понес на кровать. В плечи мне впились ее костлявые пальцы.
Первое, что я сделал, – выключил свет.
С той ночи я стал отрабатывать свое право на семьдесят миллионов тяжким трудом. А также начал ненавидеть Вестал. Раньше я никогда не думал, что можно кого-то так ненавидеть. Я притворялся каждую минуту дня и ночи. Мне приходилось следить за собой все время. Я не мог допустить, чтобы она снова заподозрила, как отвратительна мне. Я знал, что, как только ее собственническая любовь ко мне умрет, она, разочаровавшись, станет злобной и опасной.
Может, было бы легче, не будь на яхте Евы. Я постоянно думал об этой девушке, но у меня не было ни малейших шансов заполучить ее. Вестал цеплялась ко мне как репей с первой минуты, как мы вставали, и до тех пор, пока не ложились спать. Для меня было пыткой сидеть с ней на верхней палубе, слыша, как Ева болтает с моряками. Они все вместе плавали в бассейне из брезента, сооруженном на нижней палубе. Я живо представлял Еву в этом ее белом купальнике, но не мог спуститься и полюбоваться ею.
Через два дня после нашего видимого примирения мы приплыли в Венецию. Яхта бросила якорь на канале Святого Марка. Мы все – я, Вестал, Ева, горничная Вестал и Уильямс – поплыли на моторке по Гранд-каналу к знаменитому отелю «Гритти».
Наш номер выходил на Гранд-канал: две спальни, большая гостиная, две ванные и комната для прислуги. Я переоделся в спальне и пошел к Вестал в гостиную: она стояла на балконе, глядя на канал, возбужденная, точно ребенок перед праздником.
– Ой, Чад, тут так красиво! – воскликнула она. – А посмотри, какие гондолы! А дворцы! О-о! Дивно!
Не будь ее рядом, и правда было бы дивно.
– Покатаемся на гондоле после ланча? Посмотрим все. – Она повернулась с улыбкой ко мне.
– Конечно, – заверил я, – поедим и отправимся.
Весь день и вечер мы плавали, осматривая Венецию. Посетили церковь Святого Марка, Дворец дожей и тюрьму, прошлись по мосту Вздохов. В гондоле мы доплыли до собора Святого Джорджо Маджиоре, и Вестал ахала над полотнами Тинторетто, но мне они показались обычными картинами.
В отель мы вернулись за час до обеда, и, пока Вестал переодевалась, я сидел на балконе, наблюдая за вечерней суетой на Гранд-канале.
Я заметил, что в гостиную вошла Ева, и быстро подошел к ней.
