– Войди, Чад. Мне надо поговорить с тобой.
– Спал уже почти, – пробормотал я, но вошел и присел на кровать. – Что такое?
– Я вот что хочу знать, – повернулась она ко мне, сжав кулаки. – Ты несчастлив, Чад? Жалеешь, что женился на мне?
Лобовой атаки я не ожидал. Я растерялся. Женился я на ней ради семидесяти миллионов, но упустил этот факт из виду, пока был с ней. От ее вопроса меня подбросило.
– Ты что? Конечно же счастлив. С чего вдруг такие вопросы?
– С того, как ты ведешь себя. – Она пристально вглядывалась в меня. – Будто… будто ненавидишь меня.
– Ну, Вестал!.. – Я встал и подошел к ней. Это уже опасно. Я клял себя за то, что так открылся.
– Нет-нет, не трогай меня! – отпрянула она. – Ты испортил наш медовый месяц. Я еду домой. Я не желаю, чтобы ты ехал со мной, если ты намерен и дальше вести себя так. Я не позволю, чтобы со мной так обращались! Я не желаю!..
– Не говори ерунды! – резко остановил я. – Ничего я не портил. Я что, виноват, что достопримечательности эти в тоску меня вогнали! Вообще, банально проводить медовый месяц так. Когда двое любят друг друга, им нечего ползать по развалинам сутками.
Она остро взглянула на меня.
– По твоему поведению непохоже, чтобы ты любил меня, – выпалила она яростно. – Ты даже не спишь со мной!
Вот теперь я напугался. Я уже представлял, как она грозит мне разводом. Надо выпутываться.
– Но, Вестал, ты так держалась, что я подумал, ты не хочешь, чтобы я спал с тобой.
– Как ты можешь так говорить! – Она вскочила на ноги. – Сам сказал, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. Ты просто врешь!
– Но послушай, Вестал, не надо так. Произошло недоразумение. Та ночь не удалась, и ты это знаешь. Недоразумение. А не удалась, потому что ты вела себя так, будто я тебе противен. Так как же ты удивляешься, что я перешел в другую комнату?
– Ты мне противен? – повернулась она. – О Чад, как у тебя поворачивается язык! Я люблю тебя!
– Ну, мне так показалось. Я решил, что тактичнее уйти в другую комнату. А тебе правда хочется, чтобы я жил тут, с тобой?
Ей так хотелось верить, что у нас все хорошо, что она не позволила себе усомниться в моих словах.
– Ну конечно же, конечно! – Она задрожала. – Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. А ты?
– Хочу ли я… черт подери! Конечно! Ох, черт возьми! Мы вели себя как дураки. А я думал, ты разочаровалась во мне. Думал, ты хочешь быть одна. Прости, Вестал, мне так показалось.
– О Чад! – Она заплакала.
Я через силу подошел к ней, обнял.
