Аня лежала, отвернув лицо, прижав локотками груди. Трофимыч бросил на камни горсть чешуек от кедровой шишки. Поднялся синеватый ароматный дымок.
— Дыши глубже, Анюта! Лечиться будем!
Он прошёлся веничком слегка от пяток до шеи, поддал ещё парку, вытащил из кипятка второй веник, встряхнул, и пошёл играть двумя по всему худенькому бледному телу от головы до пят. Он знал толк в парной бане. Аня сначала напряженно молчала, потом расслабилась, лежала, постанывая. Трофимыч вошёл в раж, старался, но хлестал не слишком сильно — боялся сделать больно. И любовался. Спинка, хоть и тонковатая, переходила через аккуратную талию в округлые, очень женственные бедра. Шея тонкая, но изящно длинная, с прилипшими завитками волос. Непослушная грудка выползла из укрытия и доставляла Трофимычу, по крайней мере, эстетическое наслаждение. С удовольствием прошёлся веничками по ягодицам, но чтобы не заподозрила, не задержался, продолжил ниже, выше.
— Хватит, — взмолилась Аня. — Жарко очень!
Трофимыч отложил веники, набрал в ковш ледяной воды, попробовал пальцем, пожалел, разбавил чуть горячей.
— Потерпите, барышня, — он окатил раскрасневшуюся спину.
— А-а-а! — Аня вскочила, широко раскрытыми глазами уставилась на Трофимыча, глубоко вздохнула, улыбнулась. — Хорошо как!
Вдруг спохватилась, прикрыла груди ладонями.
— Да ладно, увидел уже, — сказал, отворачиваясь, Трофимыч. — Давай, ещё ковшик.
Он полил её спереди.
— Иди, отдохни в предбаннике, на, вот, полотенце. Я сейчас.
Сбегал в дом, намешал кружку чая с мёдом, отнёс Ане.
— Пей, полезно.
Сам вышел, обтерся снегом — тоже жарко. Вернулся, закурил, пуская дым в топку. Аня прихлебывала чай, улыбалась.
— Я же тебе говорил, хорошо будет. Сейчас продолжим.
— Еще?
— Конечно, чтобы всю простуду выбить. Пошли. Ложись теперь на самый верх. Да чего уже теперь-то стесняться, поворачивайся, сделаю спереди.
Аня послушно легла на спину, уставилась взглядом в стену. Трофимыч добавил пара, снова заработал вениками. Но долго не выдержал.
— Хватит пока с тебя.
— Уже?
— Сама домывайся. Там, вон, на полочке посмотри, флакушки всякие, может, что нужное найдёшь. Я в них не разбираюсь. К печке только не прислонись — обожжёшься.
Он вышел с мелкой дрожью в коленях. Женское тело стояло перед глазами. Проходя, мельком глянул в зеркало и остановился.
«Господи, монстр! Глаза нет, шрам через всю рожу, седая щетина на палец, и забыл, когда патлы расчёсывал. Понятно, чего она вчера сознание потеряла: думала, людоед в пещеру на холодец несёт. Размечтался! Триллер ходячий».
