— Прости…
Размотал провод на всю длину, достал аккумулятор, присел за валежину.
Сухой сдвоенный хлопок взрыва ударил по ушам. Заверещала невыносимо звонко сигнализация на автомобильной стоянке. Дерево вздрогнуло и с треском повалилось в сторону реки.
Камкин не ждал ни минуты. Рюкзак за спину и бегом марш! Бежать в лесу ночью — рискованное дело. Но было не совсем темно, видимо, за облаками светила луна, и он если и падал, то не слишком больно.
Обратный путь Камкин не заметил — подгонял страх. Особенно тревожно было проезжать посты ГАИ. В гараже он включил электрогрелку в своей каморке, забрался в спальный мешок и выключился. Тут было безопасно. Спал долго и чуть не проспал на работу.
В первые дни Камкин невольно напрягался при виде милиционера или когда вызывали к начальству. По утрам покупал газеты, читал криминальную хронику, слушал в гараже радио. Происшествий было много, но его случай не упоминали.
Постепенно он успокоился. Всё чаще стал вспоминать Лену. И Пашку. После работы заходил в магазины, прикидывал, что бы им купить.
Отъездив майские праздники, выпросил у Грядина свои законные десять отгулов и поехал.
Камкину трижды пришлось стучать, прежде чем Лена открыла.
— Ой, Валера! А у нас баня…
Она была в лёгком халатике на голое тело, волосы замотаны полотенцем.
— Ну, заходи же, выстудишь!
Камкин вошёл в духоту комнаты. На печке парило ведро с водой. На полу в жестяной ванне сидел Пашка.
— Здрасть, дядя Валера, — сказал он, зажмурив один глаз от мыла. — Ты чего так долго не приезжал?
— Дела не пускали. Лена, я не вовремя, пойду, покурю.
— Перестань, Валера, всё вовремя. Помоги лучше, смой Пашку. А я сейчас.
Камкин не знал, как смывать детей, но Пашка выручил.
— Это просто, дя Валер, вон тот ковш возьми, воды с печки набери, холодной разбавь и лей мне на голову. Не свари только. А теперь вон там полотенце. Пока мамка прихорашиваться будет, мы уже всё закончим. Ванну к печке отодвинь, только не выливай, она ещё стирать в ней будет. Воду знаешь, как тяжело таскать!
Пашка натянул трусы, поставил на печку чайник.
— Ща чай пить будем, после бани чай положено. Ты еду привез? Давай стол накроем, мамка обрадуется. Она тебя знаешь, как ждала.
Камкин опешил.
— Она тебе говорила? — шепотом спросил он.
— Не, но я-то вижу. О, колбаса! На ножик, режь, я ща тарелку принесу. Ма, к тебе можно? Тарелка нужна.
Лена вышла, нарядная, будто светящаяся. Камкин замер с ножом над колбасой. «Как же я раньше не замечал, что она такая красивая!»
