Исходя из всего этого, лучший способ избежать проблем, это было попытаться уснуть. Я положил голову на кровать и накрыл её подушкой, дабы не слышать его крики на воображаемые образы.
Утром я проснулся от его голоса, доносящегося со двора. Прислушался получше, что бы разобрать, что он выкрикивает. Я подумал сперва, что он там же, где сидел вчера: провел целую ночь и это всё еще продолжалось.
— Чертова собака, пошла прочь! — раздраженно кричал он. Голос был трезв.
Я встал, потёр глаза. Еще не разлипшиеся веки с трудом открылись. Выглянул в окно с видом на двор.
Отец гнал чёрную собаку от амбара размахивая руками.
— А ну пошла! — он направился к ней.
Мне почему то собака очень напомнила волка, только раскрас был совершенно другой. Она не была облезлой или бродячей, судя по виду. Заметив отца пёс отбежал на пару метров, поджав хвост. Как только отец остановился, собака тоже остановилась и присела. Судя по всему она и не собиралась уходить.
— Вали отсюда! — заорал отец так, что мне даже наверху стало не по себе от его голоса, звучащего будто из глубин преисподней.
Собака фыркнула, отбежала еще на пару метров. Отец взял с земли камень и бросил в неё. Но не попал. Пёс ретировался. Видимо думал, что его здесь накормят. Животных отец по видимому тоже ненавидел, как и людей. Или, возможно, сказывалось утреннее похмелье, что он был так раздражён. Так зол, что сам напоминал бешенную собаку.
Я спустился вниз, умыл лицо, зачерпнув ладонями воду из бочки. Воду мы брали из колодца, неподалёку, за сараем и амбаром, вырытым еще до моего рождения самим отцом. Потом натаскивали в дом, пока бочка не наполниться доверху.
— Проснулся, — услышал я с улицы отцовский голос, едва спустившись по лестнице.
— Да, — досадно отозвался я.
— Тебя дрова ждут. Потом сорняки. Потом поле. В этом порядке, как я сказал. Понял, пацан? — голос отца шёл так же, с улицы, но он по ходу уже возился с машиной в сарае.
Я ответил, что понял. Вышел на улицу, в солнечное утро. Дверь была подперта пеньком.
— Сейчас позавтракаем и я в город. Ты за главного. — Отец выглянул из приоткрытой двери сарая. На лбу его красовалась сажа. Точно ковырялся под капотом.
— Есть, — кивнул я.
— Помнишь правила?
Конечно я их помнил. После порки сложно было забыть. Я продиктовал ему их.
— Никого не впускать. Ни с кем не разговаривать. Если кто — то спросит старших, отвечать, что ты скоро придёшь.
— Всё правильно, пацан. Нам заморочки не нужны. Путники пускай идут нахер. Нас их проблемы не колышат. Запри дверь, как пойдешь работать в поле.
