Три «котла» красноармейца Полухина | страница 48
Саша, увидев наступающего подполковника, приказал своему расчёту построиться и встать по стойке «смирно». Когда командир приблизился вплотную, бывший студент отрапортовал:
— Товарищ подполковник! Красноармейцы Полухин Александр Яковлевич, Самойлов Родион Васильевич и Самойлов Илья Васильевич из N-ского стрелкового полка к выполнению дальнейших задач готовы! Полковая пушка, передок и четыре лошади в полном порядке, осталось два шрапнельных снаряда.
Глаза начштаба Сабурина полезли на лоб и стали, как говорится в народе, «по восемь копеек». Названная Сашей часть считалась полностью уничтоженной немцами более чем три недели назад в десятках километрах от текущей позиции. Подполковник только и смог сказать: «Это как вас сюда занесло-то?!!» Последовал краткий доклад об обстоятельствах марша и показ маршрута на обеих картах. «Ничего себе!»— добавил Лёша-Острый-Глаз со стереотрубой на плече, недурно разбиравшийся в географии по долгу службы. Спустя пять минут полковушка была взята на передок, на который с некоторым удобством уселся подполковник, а Саша, его бойцы и артиллеристы под началом сержанта Столбова довольно весело обсуждали подробности прошедшего боя. Хотели было осмотреть горящий бронетранспортёр, но товарищ Сабурин распорядился: «Отставить!», поскольку ему надо было срочно привести упряжку в штаб полка.
Пехотинцы поприветствовали процессию, пока она проходила через первую и вторую линию окопов. Один из бойцов заметил:
— А знатно вы его прямо в задницу долбанули!
— Так оно проще всего, да и приятно же, — отозвался сержант Столбов, который за словом в карман никогда не лез.
Издали на это дело с разочарованием смотрел временно исполняющий должность командира стрелкового полка майор — он опоздал. Неплохо было пополнить свои ряды такими бойцами, но пушкари, обычно поспевающие только к шапочному разбору, сейчас его опередили. Правда, у них со связью гораздо лучше дела в части обстоят, чем у него. А сейчас попробуй: он только майор, причём дослужившийся до этого звания своим горбом, а на коробе передка сидит целый подполковник явно из каких-то там «академиев», наверняка со связями «наверху». С таким лучше не связываться.
Ещё через полчаса упряжка стояла у деревенского дома, где размещался штаб отдельного учебного артиллерийского полка. В мирное время эта часть готовила артиллеристов по всем специальностям, а сейчас воевала наравне с прочими. Первыми бойцов там встретили особист и полковой комиссар, но, убедившись, что документы Саши, Родиона и Ильи в порядке, а их многодневный выход с брошенной пушкой к своим и участие в недавнем бою тянет минимум на медаль, они переключились на захваченные у гитлеровцев бумаги. Командир формирования полковник Григорий Фёдорович Молодцов детально расспрашивал бойцов о деталях их пути, который он про себя окрестил «полухинским Анабазисом»— как выпускник военной академии и должностное лицо в системе курсов усовершенствования артиллерийского командного состава он знал историю про поход к своим античных греческих наёмников окольным путём, описанную Ксенофонтом. Тут, правда, обошлось без криков «Таласса!», но радость от успешного завершения долгого марша была приблизительно той же. При упоминании поедания убитых ворон и последующей охоты с пушкой на уток полковник рассмеялся: «Ну надо же, и такое бывает! И как ворона на вкус?» С определённого момента рассказом заинтересовался и особист: явление народу барона фон Бергманна-Горцева с «атаманом» Стеценко, а также их ликвидация требовали надлежащего оформления и извещения органов госбезопасности. Также работникам штаба были переданы документы погибших командиров N-ского стрелкового полка и сержанта Антона Смирнова. Полковник Молодцов тут же распорядился оформить последнего погибшим, и Саша как свидетель расписался в указанном ему месте в какой-то карточке.