— Помоги мне, спаси меня — говорил он Устину, еле удерживая равновесие и с каждой долей секунды сползая вниз по стене, за которую он держался одной рукой, уронив свою винтовку себе под ноги.
— Помоги мне, спаси меня — ещё раз произнёс он.
Его лицо вернуло себе осмысленное выражение, и сейчас он походил на мальчика подростка, который просил прощения, испугавшись содеянного. Устин ничего не мог сказать, и Берг-Юнгвальд упал рядом с мужчиной и девушкой. Его голова с открытым ртом склонилась на плечо девушки. Они так и застыли в этой позе навечно. Устин смотрел на них долго, затем подошел к стрелявшему парню. Тот тоже отошел в мир иной, сжимая пальцами курок винтовки.
— Спаси и сохрани! — произнёс Устин, абсолютно побледневший.
Он быстро завернул шашку в материю.
— Сделаю Кирилл — всё сделаю.
— Нужно быстрее — простонал отец Кирилл.
— Давай, я тогда помещу её в печку к Настасье Ивановне, там почти всё готово. Я быстро сделаю необходимый колодец — предложил Устин, ещё не отойдя от шока, вызванного слишком сильной и неприятной галлюцинацией.
— Не хотелось бы к посторонним людям — произнёс отец Кирилл.
Он слабел буквально с каждой минутой. Очертания фигуры Устина начали заметно расплываться в глазах. Дышать было всё тяжелее и тяжелее и, кажется, что сердце билось от силы через раз.
— Ладно, Устин, давай простимся. Сделай, как я просил.
Устин обнял, насколько, это было возможно лежащего отца Кирилла, замялся на выходе из комнаты.
— Иди Устин — прошептал отец Кирилл и почувствовал, что на правый глаз навернулась небольшая солёная слеза.
Устин повернулся к нему спиной, и отец Кирилл прошептал еле слышно.
— Прощай, возьми с собой парня, но не говори, не показывай им ничего.
— Прощай Кирилл — Устин вернулся к умирающему, взял его холодную руку в свою.
— Сделаю, всё сделаю, к чёрту — чёртово.
После этого он быстро покинул комнату, оставив отца Кирилла одного. Отец Кирилл ещё услышал через дверь, как Устин проговорил громко.
— Прохор пойдем, отец Кирилл заснул.
Отец Кирилл не заснул, а просто закрыл глаза. Пролежал, таким образом, несколько минут, когда преодолевая тяжесть, он их открыл, то перед ним стоял Резников.
— Ну, вот и всё святой отец. Что же ты наделал посланник сатаны — прошипел с ненавистью в голосе Резников, склонившись к самому лицу отца Кирилла.
— Ты капитан — посланник сатаны. Всё вы и есть его посланцы, что сейчас, что тогда.
— Да что ты говоришь. Священное дело, именем господа нашего освещенное, втаптываешь ты в дерьмо, и ни одна частичка разума, не касается твоего уже умирающего мозга. Как это случилось? Что произошло? Отец Кирилл забыл ты нашу святую рать, отринул всё чем мы жили, встав на путь изгнания нечистого с земли нашей — теперь Резников ехидно улыбался, хотя было видно, что давалось это ему с большим трудом.
