Митя подмигнул отцу: мол, простенький у тебя вопрос!
У сына правое веко темнело синяком — недавно врезали на тренировке по боевому самбо. Наверное, еще не забылись искры от удара.
— Государству нужны порядок и спокойствие граждан, — сказал Митя. — Что тут сложного? Цивилизованное общество в твоем, папа, лице должно наказать грушовский самосуд. Тут все однозначно.
— А если бы твою сестру обманул такой вот Кузин?
Митя склонил набок голову, потом повел ребром ладони по горлу и усмехнулся:
— Секир-башка?
— Какая еще дикость рядом с нами! — передернула плечами Шурочка. — Ну не захотел кто-то на ком-то жениться? И слава богу! Меньше разводов. Папаша этой девушки просто кретин.
— Я знаю этих Кузиных, — вспомнила жена. — Тоня Кузина работает на кафедре английского языка. Веселая дамочка!
В ее голосе прозвучало то ли осуждение, то ли брезгливость. Хохлов догадался, что Зина на стороне Агафонова, правда, не из симпатии к грушовским нравам, а всего лишь из-за веселой дамочки.
Зинино лицо с еще не снятым легким молодящим гримом оживилось от лукавой улыбки, на щеках появились ямки. Оно приобрело выражение милой простонародности.
— Мама, сделай так! — смеясь, приказала Шурочка и хищно клацнула белыми плотными зубами.
Зина клацнула, тоже засмеялась. Обе играли этим в сильных женщин.
«Что ж, они вправду сильные женщины, — подумал судья. — Вот мой сын прост и ясен, как совершенство, а у них сдвиг в сторону, они своевольны и зубасты».
Хохлов положил ладонь на нежно-слабый затылок дочери и сказал:
— Ишь, коза!
За это долговязое создание в красной ковбойке он боялся больше всего. Коротко подстриженная, с пухлым ртом и ласковыми глазами, она казалась слишком простодушной для нашего времени.
Шурочка откинула назад голову, прижалась затылком к руке отца. «Дитятко ты родное!» — мелькнуло у него.
— Если бы у тебя сорвалась свадьба? — спросил Хохлов. — Митя бы заступился за тебя, верно?
— Сперва у меня спроси, — улыбнулась она. — Захочу ли я? Ты, папочка, в душе настоящий домостроевец.
— Обожди. Я у Мити спрашиваю. Помню, у меня было дело: четверо изнасиловали женщину прямо на глазах у мужа. Я на суде у него спрашиваю: что вы сделали, чтобы помешать преступлению? Он удивляется: как один может остановить четверых? Вот и я спрашиваю: заступился бы брат за сестру?
— Брошенная невеста осталась в положении? — спросил Митя.
— К ее счастью, нет. Но это не умаляет оскорбления.
— Какой-то глупый разговор, — заметила жена Хохлову. — Зачем тебе испытывать нас в качестве жертв?
