Игорь Андреевич вытащил из сумки магнитофон, и над поляной понесся хриплый надрывный голос поющего человека. Слушали молча, с какой-то неловкостью, возникшей от мысли, что этот человек уже умер, а они живут…
Шурочка поправила ворот шубки, запахнулась поплотнее.
— Замерзла? — заботливо спросил Игорь Андреевич и обнял ее за плечи.
— Но-но! — вдруг прикрикнул Цыганков. — Оставьте девушку…
— Зачем так шуметь? — улыбнулся Игорь Андреевич и убрал руку.
— Не ценишь нашей компании, — с досадой сказал Цыганкову Иван Иванович. — Все вознестись хочешь, как петух. Вот прими, Володя, рюмку, охолонь.
— О, вы хозяин! — насмешливо протянул Цыганков. — А мы перед вами малые людишки, вечные младшие научные сотрудники… На нас и прикрикнуть незазорно. Кто ж осудит хозяина?
— Верно: хозяин, — кивнул Иван Иванович. — Даже пансионат мой. Построил для своих работников… А как ты тут очутился, не пойму. Взятку небось дал? Ты ведь тоже мнишь себя хозяином?
— Иваныч! Голубчик! — вмешалась Марго, надвигаясь на него грудью и сдвигая ему набок тяжелый каракулевый «пирожок». — С кем вы спорите? Прямо бог Саваоф и муравей!
— Бог Саваоф! — хмуро повторил Иван Иванович. — Так пусть не богохульствует… Хорошо сидим. На природе. Культурно. Пригласили молодежь для веселья. Чего ж выкобениваться? — Он хмыкнул, но закончил вполне миролюбиво: — Места на всех хватит. А на лето приглашу, может, строить здесь новый корпус…
Цыганков отвернулся от него, выключил магнитофон и буркнул:
— Хватит ему сипеть.
Кажется, у него пропала охота задираться. Он отошел к костру, постоял над мерцающими углями, подкинул в них дров.
— Покатаемся? — снова предложил Шурочке Игорь Андреевич. — По ночной дороге да в саночках?
Шурочка не отвечала, смотрела на Цыганкова.
— Покатаемся? — повторил Игорь Андреевич.
— Иван Иванович, зачем вы так разговаривали с Володей? — задумчиво спросила Шурочка. — Вы же нас унижаете. Почему? Потому что можете пригласить его строить вам корпус? Потому что он не такой, как вы?
— Шура, прекрати! — велел Цыганков. — Не лезь в мужские дела.
— Забавно! Кого я унизил? — удивился Иван Иванович. — Только одно замечание сделал.
— Нет, вы всё прекрасно понимаете, — возразила Шурочка.
— Мать, кончай взбрыкивать, — недовольно сказала Марго. — Никто на тебя не покушается, дыши спокойно.
— Почему ты молчишь? — спросила Шурочка у Цыганкова. — Конечно, они сильные, они все могут… Размазня ты, Володя!
— Александра, к чему эти семейные сцены?! — раздраженно ответил Цыганков. — Избавь. Хочешь, покатайся на санках!
