Однако, на наш взгляд, в обществе есть такие неформальные социальные институты, которые пока не вскрыты, не артикулированы и, соответственно, не рассматриваются социологической наукой. В этом смысле по сей день актуальны слова Ю. В. Андропова, сказанные 30 лет назад: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не знаем в должной мере общество, в котором живем и трудимся. Поэтому вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок» [159, с. 36]. Есть две причины такого положения дел. Одна, если можно так сказать, объективная, связанная с развитием и изменением институциональной структуры нашего общества, с «эпохой перемен», в которой мы живем, когда разрушаются и отмирают одни социальные институты и возникают другие, и далеко не всегда отечественная социологическая наука поспевает за изменениями. Вторая, субъективная, обусловлена тем, что наше общество изучается, как правило, по западной матрице и на основе категориального аппарата западной социологии. Осознавая ту или иную общественную потребность, а следовательно, и необходимость существования определенного института, эту потребность удовлетворяющего, обычным делом становится механическое перенесение на отечественные реалии категориальных схем, отражающих институциональные структуры западного общества. Как следствие, попытки выявить в нашем социуме, в нашей истории аналогичные западным социальные институты становятся малопродуктивными. Так, в отечественной истории и в современной социальной практике усиленно выискиваются элементы «гражданского общества» западного типа. В то же время не принимается в расчет тот факт, что ту же социальную потребность в нашем обществе могут удовлетворять другие институты, отличные по сущности и содержанию от западных.
Такие институты в результате остаются «скрытыми», не выявленными, не артикулированными и для их «опознания» остается единственный способ, а именно через литературу, кино, народное творчество (например, в анекдотах, пословицах, поговорках, сказках и т. д.), где описываются и разыгрываются роли, составляющие собой содержание данного скрытого института. Например, в годы перестройки в СССР стал складываться новый тип организованной преступности с такими, до той поры неизвестными в обществе явлениями, как рэкет, «крыша» и т. д. Задолго до того, как были предприняты первые попытки социологической рефлексии этого становящегося социального института [147], образы рэкетиров стали персонажами анекдотов, сатирических рассказов, поговорок, описывались и разыгрывались в кино и литературе. Данным способом в обществе артикулировались роли нового социального института.
