По ее лицу было видно, что она сейчас взвешивает, что именно из того, что ей известно, она может мне сказать.
– Не только мне, – повторила она. – Если мне не удастся остановить то, что я пытаюсь остановить, – погибнут люди, много невинных людей. И если я их не остановлю, это случится скоро.
– Остановите кого?
– Разумеется, «Care4».
На последнем слове она сделала особый акцент. Как будто речь шла о раке, которым она была больна.
– Если вы не пытаетесь продать их секреты, то каким образом вы оказались замешаны в этом деле?
– Вы думаете, я что-то краду? – Глаза Карен сверкнули. – Значит, вот что они вам сказали! Вы думаете, я делаю это за деньги? Боже! Знаете, насколько легче мне было бы просто соскочить с этого поезда?
– Тогда почему вы этого не делаете? Зачем идете на такой риск?
В ее голосе зазвучал едва сдерживаемый гнев:
– Если бы вы действительно меня знали, вы бы поняли почему. Из-за некоторых вещей стоит рисковать. Мои родители научили меня этому, но вам просто не понять…
– Думаю, я бы поняла, – сказала я. – Все-таки расскажите мне, каким боком вы замешаны в этом деле?
– Вам действительно не все равно? – все еще с возмущением в голосе, спросила Ли. – Вы действительно хотите это знать?
– Именно поэтому я вас и спрашиваю.
Ее голос стал менее напряженным, взгляд смягчился.
– Все началось с электронного письма. Вот и все. Просто с электронного письма со странной темой.
– С электронного письма?
– Кто-то случайно послал мне копию электронного письма для рассылки нескольким адресатам, которое я не должна была видеть.
– И все это началось из-за какого-то электронного письма? Мне это кажется странным.
– Дело было даже не столько в этом электронном письме. Если бы все ограничилось только им, я, вероятно, скоро бы забыла о нем. Мы каждый день получаем сотни таких писем. Все их даже невозможно прочитать.
– Тогда в чем же дело?
– В их реакции. Было похоже, что они запаниковали. Они удалили адрес моей электронной почты, изменили ее пароль, а мне сказали, что это обычное регламентное обслуживание, хотя я понимала, что они явно гонят туфту. Затем, когда я наконец снова смогла зайти на свою электронную почту, это письмо уже было удалено. Только оно одно. Это уже само по себе было странно, но страшно мне стало только через пару-тройку дней, когда несколько их адвокатов пригласили меня к себе и устроили мне разнос.
Я твердила, что не делала ничего плохого, но сколько бы раз я это ни повторяла, они мне не верили. Потом стало еще хуже. После встречи с адвокатами у меня появилось чувство, что за мной следят. И в конце концов я решила, что если они так всполошились, то мне следует выяснить побольше относительно того, что всех их так беспокоит. Иногда я жалею, что начала копать, – просто продолжила она, – потому что чем больше я узнавала, тем лучше понимала, чем в действительности занимается «Care4».
