— Владея сентралями «Мануэлита» и «Курухей», вы получаете возможность контролировать значительный сектор сахарной промышленности. Мы будем покупать у вас сахар.
— Можем поговорить об этом, когда вам угодно-, мистер Моррис.
— Вам известно, что будущее сахарной промышленности зависит от американского рынка?
— Да, известно, — сказал Каетано.
Вернувшись в «Курухей», он сообщил Лоле, что купил «Мануэлиту».
— Знаешь, Лола, я ведь миллионер! И не один миллион у меня!
— Я уже давно это знаю. Как ты думаешь, откуда?
— Понятия не имею. Мне бы и в голову никогда не пришло, что я смогу стать миллионером. Вот ведь как. А все кажется, будто я только вчера высадился в Гаване.
— Нет, давно.
— Очень давно. Я много потрудился.
— И трудишься. Я тебе все время это говорю.
— Это хорошо, — сказал Каетано. — Труд — это хорошо.
ЧЕТВЕРГ, 24 ЯНВАРЯ 1952 ГОДА
Кристина Сантос колечком накрутила на свои длинные пальцы его волосы, смазанные душистым жиром.
— Не надо мазаться бриллиантином. Это вульгарно, — сказала она.
— У меня непослушные волосы, — ответил Луис Даскаль.
— Оставь их как есть, так лучше. В тебе что-то от негра.
— Может быть. На Кубе в каждом есть что-то от негра.
Кристина пошла в кухню за льдом. Даскаль растянулся на софе и закурил сигарету. Потом подошел к окну и стал смотреть на крыши. Ведадо.
— Милая квартирка, Кристина, кто тебя сюда пустил?
— Не волнуйся, — ответила она из кухни, — не будь меня, мы бы до сих пор бегали по номерам.
— У меня нет таких средств.
Кристина вошла с чашей, наполненной кубиками льда.
— Попробуй-ка, это виски называется «Ват-69».
— Мне нравится этот «Ват».
— Есть и получше, но я торопилась, и это единственное, что мне удалось достать.
— Может, есть и лучше, но мне нравится это.
Даскаль снова лег на софу, положив голову Кристине на колени.
— Уже темнеет, — сказала она.
— Самое приятное время. Мне с тобой хорошо, Кристина. Никогда ни одной женщине я ничего не решался сказать. Я мужчина очень робкий.
— Со мной ты не робок.
— С тобой мне очень хорошо. А сегодня я чувствую, что способен на все. Сегодня я бы мог даже лечь с тобой в ту самую постель, где ты спишь со своим мужем.
— Мы спим в разных комнатах.
Кристина поправила складки своей юбки и полезла в сумочку за сигаретой. Она закурила «Парламент». Даскаль, все еще в пижаме, залпом допил стакан.
— Иди одевайся.
— Есть, сеньора. Сию минуту, сеньора. Моя дорогая, добрая, желанная и сладостная сеньора.
— Пошел бы ты к психиатру, тебе бы мгновенно поставили диагноз. Он у тебя на лбу написан.
