Садясь за столик, где обедали три женщины, я вежливо поздоровался, но они продолжали есть, не поднимая глаз.
Подошла официантка и молча протянула меню. Когда я попросил принести пару бутербродов и чашку кофе, она в ужасе застыла, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Мои соседки поднялись как по команде и пересели за соседний столик. Посетители начали оглядываться в мою сторону. Когда испуганная официантка принесла заказ и подала счет, я удивился:
— Почему так дорого? Сколько стоят бутерброды?
Вдруг я заметил, что на бланке, кроме цен, было еще приписано «штраф».
— За что штраф? — спросил я возмущенно.
Официантка забрала листок, приписала что-то и вернула его мне. Сумма штрафа увеличилась вдвое!
Обескураженный, я рассчитался и вышел из кафе. Остановился у входа, пытаясь собраться с мыслями. Что здесь происходит? Пошарив по карманам, обнаружил, что сигареты кончились, и направился к магазину с ядовито-зеленой вывеской «ТАБАК».
Открыв дверь, я увидел такую сцену — покупатель, которого в тот момент обслуживали, указал пальцем на коробку сигарет и молча поднял три пальца. Продавщица дала ему три красно-белые коробки и в свою очередь подняла пальцы — сначала один, потом два, затем кулак. Клиент положил деньги на прилавок и удалился. Аналогичная история повторилась со следующим покупателем.
Сразу два глухонемых. И продавщица понимает их жесты, размышлял я, разглядывая товар на прилавке. Ну и названия марок сигарет! «Моцарт», «Эль-Греко», «Гегель»…
Когда подошла моя очередь, я облокотился о прилавок и не без иронии спросил:
— Кто лучше, Бетховен или Гегель?
Продавщица в замешательстве посмотрела на меня и осторожно спросила:
— Вы имеете в виду композитора и этого… ну…
— И великого философа! — весело подтвердил я. — Кого предпочесть?
Она безразлично пожала плечами:
— Не знаю.
— Неудачная шутка, — объяснил я. — Конечно же, я имел в виду марку сигарет.
Она помрачнела и молча указала на серую коробку с надписью «Бетховен». Цена сразу бросилась в глаза, но все-таки я спросил:
— Сколько они стоят?
Теперь она посмотрела на меня откровенно враждебно, сжала губы и подняла сначала четыре пальца, а потом кулак. Я расплатился. Выйдя на улицу, остановился у витрины магазина, закурил одну бетховенскую сигарету и, размышляя над странными событиями этого дня, рассеянно наблюдал за людьми, гуляющими по площади. Что-то и здесь было не так. Вдруг я понял: давящая тишина. Прохожие, даже те, что шли, держа друг друга под руку, не обменивались ни словом.
