— Не хотите ли заработать? У нас в гостях иностранец.
Перс в черном колпаке из бараньей шкуры дал знак троим товарищам, которые тут же начали представление. Переодетые стали бить палками человека в черном с золотистой шалью. Этот человек начал плакать вместе с другим, переодетым женщиной. Ширин поясняла Генриху:
— Это традиционная зимняя игра, символизирующая убийство зимы. Когда зима умрет, начнется приветствующий весну танец.
Танцоры постепенно сбрасывали с себя части своих костюмов. Генрих с огромным интересом наблюдал за зрелищем, а потом включился в общий танец, темп которого нарастал. Танцуя, он разбрасывал деньги. Подбежал к Ширин а втянул ее в круг танцующих. Она тоже стала разбрасывать деньги.
Когда танец окончился, актеры собрали монеты. Ширин и Генрих вернулись к машине.
— Я уже давно так не веселилась. Просто ожила…
— Я уже почти потерял надежду вас расшевелить.
— Благодарю.
— Благодарю? Ведь это ваш танец. Эти люди умеют колдовством вызывать весну.
— Да, они действительно умеют веселиться, — задумчиво сказала Ширин.
— Почему вы говорите «они»? Ведь вы дети одного народа…
Поездка в лес и купание в пруду не прошли бесследно для здоровья Генриха. Новогоднюю ночь он провел в постели В резиденции барона Карла фон Витгенштейна шумно встречали Новый год. После полуночи в комнату больного Генриха вошла развеселившаяся Ширин.
— Всего самого лучшего в новом году! — сказала она, подавая Генриху бокал с шампанским.
Они выпили.
— Это из-за меня вы заболели…
— Пустяки! Главное, что мы встретили весну… Было первое января тысяча девятьсот тридцать девятого года.
За неделю до иранского Нового года жители Шираза вышли на улицы и площади. Весь город выглядел необычно. На террасах, тротуарах, почти перед каждым домом горели костры. По древнему обычаю иранцы встречали этот день огнем.
Ширин и Генрих вышли из машины в шахском районе, называемом Занд. Так его назвали в честь Карим-хан-Занда, регента, который не хотел быть шахом, но в восемнадцатом веке сделал Шираз столицей государства. Потом столица была перенесена в Тегеран, но Шираз остался колыбелью иранской культуры. Ширин повела Генриха в старый город. Смешавшись с толпой, они останавливались у горевших повсюду костров, слушали, как юноши и девушки повторяли, всматриваясь в огонь: «Забери мою печаль, дай радость…»
— В Персии огонь является символом чистоты и здоровья, приносит мир и радость, — говорила Ширин. — В ваших кирхах тоже горит вечный огонь, а у нас еще много веков назад на ступенях персидских храмов зажигали огромные факелы в честь бога Добра, сына Митры.
