Август вместе с Бахманом сели в машину. Ганс включил мотор и вывел автомобиль за ворота.
* * *
В тот вечер Ореш терпеливо и упорно выполнял очередную серию упражнений, которые велел ему делать доктор Иоахим. Наргис, которая принесла корзину фруктов и сверток с одеждой для выздоравливающего, присела на стульчик и молча смотрела на инженера.
— Сегодня во дворце празднуют. Поэтому у меня есть несколько свободных минут. Я принесла вам немного еды, фрукты…
Наргис достала украшенную ветку ели и поискала глазами, куда бы ее поставить.
— Зачем ты это принесла? Ведь у нас есть свои праздники.
— Их праздники не многим отличаются от наших. В такой вечер они едят вареную рыбу, а мы копченую, с рисом. У них елка, а у нас хафт-син.
— Ты наблюдательна.
— Я переписала стихотворение, — несмело шепнула Наргис.
— Наверняка выбрала прекрасное. Прочитай.
— Нет.
— Прошу тебя, почитай.
Наргис смущенно молчала. Ореш взял из ее рук тетрадь.
— Мне уже пора. Вы мне скажите, много ли я сделала ошибок, — стыдливо сказала девушка и выбежала из комнаты. Ореш читал вполголоса:
Однажды ночью из темной бездны,
Как звезда, я приду к тебе
На крыльях ветров, пронизывающих мир…
* * *
Утром, как никогда прежде в это время года, снег покрыл сады и улицы Шираза. Небо помутнело, солнце едва проглядывало сквозь тучи. В воздухе повисла холодная, пронизывающая сырость. Хотя это было только небольшое похолодание, Август, успевший привыкнуть к теплому климату Шираза, сразу его почувствовал. Старые болезни напомнили о себе.
— Я думал, что мне наконец удалось убежать от снега. Но нет, опять эта проклятая боль в суставах! — воскликнул он.
— Представляешь, отец, как там тепло и хорошо, — задумчиво сказал Генрих, рассматривая фотографию, на которой была запечатлена пустыня.
— Вот именно.
— Папа, ты будешь бурить, бурить и бурить. Пока пустыня не сдастся и все вокруг не провоняет нефтью.
— Это был бы упоительный запах.
Генрих вышел из комнаты. С террасы он увидел Ширин, садившуюся в автомобиль. Об подбежал:
— Вы не подвезете меня до города?
Ширин молча кивнула. По широкой аллее они поехали к центру Шираза.
— Не думал, что здесь, на юге, увижу снег. Он продержится до Нового года? — спросил Генрих.
— Возможно…
— А может быть, к тому времени уже растает? Может быть, зацветут розы?.. Вы всегда такая молчаливая?
Ширин не ответила.
— Вечером в сочельник вы тоже и не пели, и не разговаривали. Так велит ваш обычай?
— Не знаю.
— Чего вы не знаете? — спросил Генрих.
