— Ага, забыл тебе сказать, — произнес Август. — Представь себе, арестовали нашего шантажиста.
— Я же говорила, говорила… Почему?
— Что — почему? Попросту его арестовали за то, что он торговал наркотиками, кажется опиумом. У него в доме даже нашли много гашиша.
— Откуда ты знаешь?
— Слышал на фабрике.
— Да?
Кристина подошла к окну. Через двор неторопливо шел молодой человек лет двадцати пяти. Лицо его заросло густой бородой, на голове — истрепанная шляпа с широкими полями. На нем было длинное свободное пальто, через плечо висела сумка. На первый взгляд он производил впечатление бродяги. Молодой человек вошел во дворец и вскоре появился в дверях комнаты, в которой сидели Август с женой. Пораженная, Кристина сначала не узнала вошедшего, а затем вскрикнула:
— Генрих! Это ты…
— Я, мама, собственной персоной.
— Господи, как ты выглядишь! Откуда ты взялся?
— Почему ты не послал телеграмму? — спросил Август, здороваясь с сыном.
— Я подумал, что будет приятно провести рождество с вами, и приехал.
— Он весь в этом. Захотел — и приехал. Появляется и исчезает.
— У входа я встретил Юзефа, он показал мне, где вы живете.
— Садись уж, садись. Господи, на кого ты похож! — повторила Кристина.
— Все нормально. Нос, глаза, уши — все на своем месте.
— А борода?
— Должен же я чем-то отличаться от женщин, которые начали носить мужские костюмы.
— Ты наверняка голоден. — Кристина позвонила слуге и распорядилась приготовить еду.
— Расскажи, что в Париже, — попросил Август.
— Неинтересно. А старая тетка уже красится по новой моде.
— Я слышал, что ты спал под мостом. Это правда?
— Это самое лучшее место на берегу Сены.
— Чтобы избавиться от службы в армии, ты готов бродяжничать по чужим странам и, возможно, даже нищенствовать. Ты уже и выглядишь как нищий.
— Меня это устраивает.
— Слышишь, что говорит твой сын? Он мог быть инженером, промышленником, а сам… готов на все, чтобы только не идти в армию.
— Папа не любит убивать животных, а я не люблю убивать людей.
— О, это не одно и то же. Армия учит человека мужеству и находчивости. Учит его быть сильным. Убийство не имеет с этим ничего общего.
— Это только так красиво говорится. Что мы делали бы после вторжения в Чехословакию, если бы чехам пришло в голову сопротивляться? Нам пришлось бы их бить, или, говоря яснее, убивать.
— Но до этого не дошло, — сказал Август.
— Перестаньте наконец, — прервала их Кристина. — Такое впечатление, что я слушаю евреев или коммунистов.
