— Это тот, знаешь…
— Ты должен был с ним договориться.
Август подошел к стоящему в толпе рабочему.
— Ах, ваша милость, когда я смотрю на эти чудеса, у меня просто сердце сильнее бьется. Сын бедного рабочего из Шираза в такой стране будет учиться на инженера. О господи, это просто чудо…
— Я же сказал, что вызову тебя, — прервал его Август.
— А адрес? — спросил человек.
— Какой адрес?
— У него уже есть билет, но он не знает, к кому обратиться в Берлине. Адрес… Ведь послезавтра отходит пароход.
— Придешь ко мне завтра, — велел Август и вернулся к Кристине. — Мы забыли дать ему адрес, парень едет в Берлин. Думаю, что пока он поселится у твоих родителей…
— Что такое?!
— Это необходимо. Будем посылать ему деньги. Сначала выучит язык, потом начнет заниматься.
— Вижу, ты относишься к этому очень серьезно.
— Парень способный, я с ним беседовал. Даже не верится, что это сын простого рабочего, — оправдывался Август.
— Шантажист тоже человек умный, но вредный.
— Вредный или не вредный, но мы приняли его условия.
— Это паразит.
— Паразит не хочет гибели того, за чей счет он живет. Ты же сама это говорила, дорогая. Пока парень будет учиться, отец оставит нас в покое. Идем, нас зовут, — сказал Август, увидев, что барон в обществе Ширин покидает выставку.
Все вместе поехали в резиденцию Витгенштейна. Прислуга торопливо накрывала на стол. Карл провел Ширин в комнату, где хранилась коллекция курительных трубок.
— Вы что, барон, пользуетесь ими всеми? — спросила восхищенная Ширин.
— О нет, мне доставляет радость сам процесс коллекционирования. У каждой трубки есть своя история, свой паспорт. Там обозначено, где она изготовлена, из какого сырья. Вот, например, те я купил на побережье океана. А те, из корня вереска, — на побережье Адриатики. Те же — привезла мне Маргит с Кашубского Поморья… И, представьте себе, здесь, в пустыне, я купил вот эту трубку. Для Европы это страшно редкая вещь. Я предложил крупную сумму, а кочевник не понимал, за что я хочу платить. Он хотел мне продать ни больше ни меньше маленькую девочку, и я с трудом смог объяснить ему, что плачу только за эту трубку.
— Это удивительно, удивительно… — восхищалась Ширин. — Вы, европейцы, в самой обыкновенной вещи способны увидеть красоту, которой мы не замечаем. А ведь и мы не слепые.
— А сейчас я покажу вам то, что вы видите каждый день и, может быть, не замечаете в этом красоты, — сказал Карл и провел Ширин в другую комнату, где хранилась коллекция камней. — Камни — это символ вечности. Они старше, чем вся ваша история. Вот эти я собрал в Персии, те — в Баварских Альпах и горах Гарца, другие в Пиренеях, а эти — недавно привезла мне Маргит из Польши…
